Островитяне

На Эммерете мало дорог, однако гулять по острову приятно, и в Эммерет-Тауне можно купить карты, на которых обозначены рекомендованные тропы. Самый популярный маршрут – от порта до УГГЕР-ПАРКА. Четко обозначенная узкая дорожка ведет от гавани Эммерет-Тауна через поля и молодой лес на ЧАД-РОК, самую высокую точку острова. Чад-Рок славится открытыми для посетителей известняковыми пещерами. Гиды показывают туристам потрясающие формации камней и сталактитов.

За Чад-Роком находится Уггер-парк, резиденция семьи Эммерет, к которой принадлежат многие выдающиеся законодатели. Пятнадцатый сеньор Эммерет был одним из составителей Соглашения о нейтралитете. Сеньор Эммерет Тридцать Третий, правящий островом в данный момент, обычно отсутствует. Дом для посещений закрыт.

История семьи Эммерет полна примеров эксцентричного поведения, какое обычно связывают с правящими династиями. Двенадцатый сеньор, по слухам, запрещал в дом заходить детям; Восемнадцатый требовал, чтобы гости ходили голыми, Девятнадцатый прославился оргиями, которые он с дружками устраивал в особняке. Двадцатый сеньор, сын распутника, посвятил свою жизнь церкви. Двадцать Третий сеньор был увлечен садами и занимался ландшафтным дизайном обширных угодий, прилегающих к его резиденции. Новый сеньор, по слухам, относится к обязанностям правителя серьезно. Он, безусловно, добрый и щедрый, однако на острове, носящем его имя, появляется лишь раз в год – для того чтобы собрать десятину.

В правление Двадцать Шестого сеньора Эммерета Уггер-парк стал прибежищем для творческих людей. Писатели, живописцы, композиторы, музыканты, скульпторы, актеры и танцоры прибывали из самых дальних уголков Архипелага, чтобы насладиться свободными нравами и роскошным стилем жизни. Некоторые знаменитости того времени жили в резиденции сеньора практически постоянно. Местерлинский поэт КЕЛ КЕЙПС, по слухам, сочинил «Элегию растраченной страсти» именно в Уггер-парке. Несколько месяцев в особняке гостила труппа музыкантов, жонглеров и иллюзионистов с Катаарского полуострова.

Мировая звезда, танцовщица Форсса Лаайоки, тогда уже на закате своей удивительной карьеры, чрезмерно любила вино, в котором здесь не было недостатка, и в конце концов покончила с собой в маленькой комнатке на верхнем этаже восточного крыла. А художник ДРИД БАТЕРСТ жил здесь почти два года – говорят, что он больше нигде так долго не задерживался. Всеми любимую картину «Возвращение чесальщиков шерсти» Батерст написал на задней террасе Уггер-парка; все эвкалипты, которые он изобразил на заднем плане, впоследствии сгорели во время пожара.

В Уггер-парке также хранится один из самых известных, но редко выставляемых шедевров Батерста. Эта картина маслом называется просто «Саван»; художник написал ее в течение первых недель своего пребывания в Уггер-парке. Говорят, что на ней художник изобразил самого себя в виде юноши с орлиными чертами лица, пышущего здоровьем и исполненного сексуальной энергии. Те, кому посчастливилось ее видеть, утверждали, что сходство с художником полное, и хотя на ней Батерст идеализировал себя, картина тем не менее является значимым произведением искусства.

Батерст передал картину навечно семье Эммерет с условием, что она будет храниться в запертой комнате, вдали от публики. Право смотреть на нее имели только члены семьи Эммерет. С согласия Батерста картину повесили в небольшой комнате в восточном крыле. Любопытно, что именно в ней впоследствии нашли окровавленную Форссу Лаайоки, все еще сжимавшую в руке бритву.

Выселение Дрида Батерста из Уггер-парка было внезапным и скандальным. Его эпическое полотно «Возвращение чесальщиков шерсти» к тому моменту висело в главном банкетном зале уже несколько месяцев, волнуя и восхищая всех, кто его видел. Одной из особенностей картины – и отличительным качеством Батерста – является ее диапазон: от огромных просторов земли и неба, могучих бурь и катаклизмов до крошечных, почти фотографических деталей, выполненных с изысканной точностью миниатюриста.

Лишь малая часть этих деталей была оценена в контексте всей картины в целом.

Однажды вечером один из гостей Двадцать Шестого сеньора Эммерета, искусствовед и ведущий колонки в журнале, поднес к холсту увеличительное стекло и внимательно рассмотрел группу прославляющих природу людей, которые резвились и совокуплялись в высокой траве. Весьма деликатно, учитывая обстоятельства, искусствовед заметил вслух, что две участвующих в оргии нимфы похожи соответственно на сеньору Мезру Эммерет и ее дочь, прекрасную и соблазнительную Канкири Эммерет, тогда еще всего пятнадцати лет от роду.

Двадцать шестой сеньор Эммерет, человек невозмутимый, сам взглянул на холст в увеличительное стекло, после чего молча покинул вечеринку.

Дрид Батерст, который тоже присутствовал на банкете, позднее удалился к себе и обнаружил в своей постели сорокасантиметрового трайма, убитого, похоже, совсем недавно; из его челюстей еще сочился яд. После той ночи Батерста на Эммерете больше не видели.