Островитяне

Потом я опять стояла внизу вместе с остальными и ждала, когда нас рассадят по машинам. До тех пор, пока мое имя не назвал работник похоронного бюро, все вели себя так, будто не узнавали меня, и никак не реагировали на мое присутствие. Даже человек, который обратился ко мне – его брат, – стоял ко мне спиной, нежно держа под руку низенькую седую женщину, и негромко говорил с теми, кто выходил из дома, чтобы присоединиться к процессии. Все были подавлены важностью события, мыслью о том, что на улице собралась толпа, о том, что не стало великого человека.

Меня посадили в машину, замыкавшую кортеж, и я оказалась прижатой к стеклу двумя крупными, серьезными и молчаливыми подростками.

В переполненной церкви я сидела одна, сбоку, и, чтобы успокоиться, заставляла себя смотреть на пол из каменной плитки и старые деревянные скамьи. Когда запели гимны, я встала и беззвучно шевелила губами, вспоминая, что он говорил о своем отношении к религиозным церемониям.

Знаменитые люди произносили официозные, напыщенные речи, посвященные его памяти. Часть приглашенных я знала, но никто из них не подал виду, что знаком со мной. Я внимательно слушала – и не узнавала его в их речах. Он не искал этой славы, этого величия.

Церковь находилась на холме, над морем. Стоя в церковном дворике рядом с могилой, вдали от основной группы людей, я слушала, как ветер рвет слова надгробных речей. Я вспомнила его первую книгу, которую я прочитала, когда еще училась в университете. Она вдохновила меня, навеки стала проводником по жизни. Теперь его работы знают все, а в то время он еще не обрел популярности, и это было мое собственное, глубоко личное открытие.

Налетел ветер, растрепал волосы, принес соленый запах моря и аромат цветов – обещание ухода, побега отсюда.

Зеваки и репортеры с камерами едва виднелись вдали – их отделяла ограда из растений и сотрудников полисии. Когда ветер утих, я услышала, как священник произносит знакомые слова заупокойной молитвы. Затем гроб опустили в могилу. Хотя ярко светило солнце, я не могла унять дрожь. Я думала только о нем, о ласковом прикосновении его пальцев, о нежном давлении губ, о его добрых словах, о том, как он плакал, когда в конце концов мне пришлось его покинуть. О долгих годах, которые я прожила без него, цепляясь за крохи новостей… Я едва смела дышать, боясь, что с дыханием я прогоню его из своих мыслей.

Руку я спрятала под сумочкой. Кровь уже запеклась на пальцах – холодная корка, последний его след.

Ривер Шипящие воды

РИВЕР – самый крупный остров группы, известной под названием ОТМЕЛЬ РИВЕР-ФАСТ. Отмель, расположенная неподалеку от экватора, состоит примерно из тысячи четырехсот островов, бо́льшая часть которых не имеет названия и не заселена. Сверху Отмель показалась бы огромным серпом, который изгибается в юго-западном направлении, проходя через экватор, а затем вытягиваясь на восток. Ривер и два других крупных острова группы находятся в северном полушарии, большая часть мелких – в южном. Море в окрестностях теплое, мелкое и спокойное с виду, однако разрывные течения, подводные горы, водовороты и рифы делают его предательски опасным. Судоходных путей здесь мало. Самые крошечные острова – фактически большие камни, полностью уходящие под воду во время прилива.

Четыре главных острова – сам Ривер, Ривер-Дос, Трос и Квадрос – достаточно велики, чтобы на них могли жить люди. Вдали от побережья растут тропические леса, где занимаются заготовкой древесины, а на расчищенных участках есть небольшие фермы.

К северу от Ривера море значительно глубже, и именно здесь проходит медленное Северо-Файандлендское течение, прежде чем быстро свернуть в сторону от экватора. Комбинация глубоких холодных вод и теплого мелководья, где кормится рыба, делают окрестности острова идеальным местом для ловли рыбы на удочку.

Жители Ривера утверждают, что их острова – столица отдыха для туристов-рыболовов, но на самом деле это спорт для обеспеченных гостей: финансистов, банкиров, богатых наследников, живущих на деньги родителей, и лиц с менее традиционными источниками дохода.

В ресторанах, клубах, барах и других зданиях на набережных Ривер-Тауна висят фотографии огромных рыб, и некоторые из них в два-три раза больше толстых людей, которые их якобы поймали.

Поскольку Ривер находится рядом с экватором, здесь дважды в день можно наблюдать в небе вортексы.

Хотя феномен это обычный, почти все понимают его неправильно. Если в определенное время суток посмотреть на небо, то можно увидеть над головой стопку неподвижных реактивных и транспортных самолетов, которые «смотрят» во всех направлениях и медленно плывут к западу. Эта стопка видна во многих точках мира, расположенных недалеко от тропиков, но эффект возникает непосредственно над экватором. Самолеты летят на разной высоте, и их инверсионные следы тянутся по голубому небу, закручиваясь в спирали в сторону золотого сечения. Это удивительное зрелище – единственное видимое доказательство проходящего рядом вортекса.