Островский. Драматург всея руси

Начиная работу над классическим произведением, театр обязан прежде всего воссоздать конкретную историческую обстановку того времени, которая породила авторскую идею, сюжет, систему образов пьесы и столкновения этих образов. Современное советское понимание авторской идеи будет служить гарантией ее правильного воплощения на сцене театра. Не вульгаризация, не осовременивание во что бы то ни стало, не стилизация, а правильное воплощение, воскрешающее подлинную живую жизнь того времени, живую правду авторских стремлений, – вот задача театра.

Основная идея «Грозы» четко сформулирована Добролюбовым в его знаменитой статье «Луч света в темном царстве». До сих пор это замечательное произведение революционно-демократической публицистики является наиболее значительным, если не единственным комментарием к драме Островского. Многочисленная критическая литература о «Грозе» позднейшего времени в лучшем случае повторяет или дополняет Добролюбова, в худшем – спорит с ним.

Исходя из добролюбовского толкования «Грозы», исходя из принципа воссоздания исторической конкретности того времени, когда было создано литературное произведение, исходя, наконец, из текста пьесы, мы должны установить ее главное и основное положение, самое важное ее обстоятельство: Островский показал в «Грозе» не застойную, мертвенно-спокойную и неподвижную жизнь русской провинции 50-х годов прошлого века, а поймал в свой объектив художника переломный момент русской жизни. Он показал не обреченность и гибель Катерины, а обреченность и близкую гибель Дикого и Кабанихи, близкую, неизбежную гибель всего темного царства.

Добролюбов говорит о «новом движении народной жизни, отражение которого мы нашли в характере Катерины».

И, наконец, самое главное: «Гроза» есть, без сомнения, самое решительное произведение Островского; взаимные отношения самодурства и безгласности доведены в ней до самых трагических последствий; и при всем том большая часть читавших и видевших эту пьесу соглашается, что она производит впечатление менее тяжкое и грустное, нежели другие пьесы Островского… В «Грозе» есть даже что-то освежающее и ободряющее. Это «что-то» и есть, по нашему мнению, фон пьесы, указанный нами и обнаруживающий шаткость [и близкий конец] самодурства. Затем самый характер Катерины, рисующейся на этом фоне, тоже веет на нас новою жизнью, которая открывается нам в самой ее гибели».

Катерина Кабанова – это росток новой жизни. Он еще слаб, ему приходится вести неравную борьбу с темным царством, он гнется от бури, которая его сломит, но он сам уже гроза для отмирающих, отчаянно сопротивляющихся, обреченных на гибель старых форм жизни и их представителей – Кабанихи и Дикого. Отсюда и идет в «Грозе» та освежающая и ободряющая оптимистическая атмосфера пьесы, о которой я уже говорил и которая должна быть создана в будущем спектакле.

В самом деле, если бы исконно закономерную жизнь Кабанихи и Дикого уже не поколебало, не подорвало это новое веяние жизни, то почему им так плохо и беспокойно живется? Почему они всегда так раздражены, так подозрительны и придирчивы?

Потому, что их час пробил. Они это чувствуют. Они уже «поникли перед невозможностью остановить поток».

Основы деспотизма, основы угнетения человека человеком уже потрясены. Вот о чем говорит «Гроза». И смысл гибели Катерины в том, что, принося себя в жертву, она еще больше подрывает эти основы угнетения. Пьеса кончалась бы куда трагичнее, если бы Катерина осталась жить в доме Кабанихи. Она порвала с этим домом, как умела, как могла, но порвала решительно. Здесь и сказался ее «энергический характер, взятый прямо из жизни». Катерина умерла, узнав счастье, которого никогда не знали ни Кабаниха, ни Феклуша, ни Дикой. Вот что для нас важно в сюжете пьесы. Мы еще вернемся к образу Катерины, как к решающему образу драмы.

Сейчас важно выяснить расстановку сил в борьбе Катерины и Кабанихи – в борьбе нового и старого.

Если на одном полюсе стоит Катерина, а на другом Кабаниха и Дикой, да к ним еще всеми своими интересами примыкает Феклуша, то остальные персонажи, за исключением особняком стоящей барыни с двумя лакеями, должны занять место ближе к Катерине, а не к Кабанихе. Я не собираюсь схематизировать, у каждого из них есть свое собственное место, но мне кажется, что фронт самодуров, деспотов представляют только Кабаниха и Дикой, и это тоже очень важно для оптимистического звучания спектакля.