Острые шипы и темные души

– Не смей говорить о моем сыне, ты ему не чета! – выдала дама, но более сдержанно, чем молодая.

– Хм, ты это уже много раз озвучивала… но теперь это действительно правда, ведь я-то жива… – выдала сильный, как удар в сердце, ответ Беатрис и резко встала.

Право, Мэделин поразилась жестокости подружки, какая бы не велась дискуссия, но атаковать вот так по живому убитой горем матери выглядело крайне беспощадно. Однако и сама миссис Бэлфорд не выбирала слов и очевидно хотела уколоть. Так что, был ли в этой «войне» правый, – сказать вряд ли можно. Мэделин поспешила за Беатрис, которая побежала до конюшни сказать кучеру подать скорее экипаж. Наедине с сестрой Эстер ей высказала:

– Ты видела ее поведение?.. Одинокая великовозрастная девица без рода буйствует от полного отсутствия внимания… она даже слугам не интересна, никто не смотрит на эту уродину… а еще пыталась лезть к моему красавцу сыночку… жаба!

До конюшни и иных хозяйственных строений вели разные тропы от выходов из дома, которых было больше двух, не считая парадного. Вокруг раскинулись деревья и зелень, окружала особняк ограда. По незнанию Мэделин куда-то свернула и случайно оказалась неподалеку от леса. Впереди, за оградой стоял человек. Приглядевшись, юная узнала того старика с дороги в темной накидке, но без капюшона, волос его был седой, в руках, под накидкой он что-то держал, что напоминало сверток с младенцем. Мэделин испугалась, старик посмотрел и повернул в сторону леса, там вдали он опустил то, что держал в руках, и направился вглубь, по пути совершая зазывающие взмахи. Юная не поняла о происходящем, дыхание ее долго не успокаивалось. Раздался голос кучера Беатрис, который резво махал и звал Мэделин. Карету подали, и девушки отправились к Эмили. Сьюзи поехала буквально следом в своем экипаже. По пути озадаченная увиденным Мэделин спросила Беатрис:

– Помнишь того пожилого, который клянчит у проезжающих господ… А он совсем один? Где он живет?

Беатрис была погружена в свои думы и не особо разговорчивая после ссоры с Эстер, однако ответила:

– Почем мне знать, где он живет… болтается всегда по лесу… Говорили, он сошел с ума и потерял свое состояние, или же, наоборот, сначала потерял деньги, а потом рассудок… Про его родных мне неизвестно, вряд ли кто-то пожелает родниться с ним…

Слова озадачили Мэдди еще больше… значит, по слухам, старик мог быть когда-то не нищим, но вслед Беатрис добавила:

– Дед же мой говорил, что этот старик просто сумасшедший и болтал о своем некогда богатстве, чтобы господа и дамы восприняли его, как из своего круга… Но никто явно не захочет пожать ему грязную руку…

Эмили и Арчибальд – сын Сьюзи жили неподалеку от городской улицы, в небольшом, но уютном доме. По замашкам семьи Бэлфорд или той же матери Арчи такое жилье посчитали бы слишком скромным, всего два этажа, одна гостиная, столовая только на двенадцать персон и задний дворик с садом, которым любила заниматься Эмили. Встретил гостей приветливый старший лакей среднего возраста, что взялось во внимание Мэделин, обычно такую должность занимали в зрелом возрасте, с приобретенным большим опытом. Он проводил прибывших прямо до спальни хозяйки, и это также подметила юная гостья. Эмили ожидала желанных гостей неподалёку от двери, стоя на своих худеньких ножках. Сразу почувствовалось, что женщина очень хочет улыбаться и радоваться жизни, которая почему-то безжалостно ускользает. У нее вновь круги под глазами, лицо бледное, однако щеки покрыты розовой пудрой для маскировки болезненного вида.

– Я рада вас видеть, прошу, проходите, – дружелюбно сказала Эмили и показала на выход из спальни через овальную арку в новый зал.

Раньше там было продолжение хозяйской спальни, но теперь оборудовано под детскую, а также гостиный уголок с софами и столиком у камина.

– Наша малышка недавно проснулась, – произнесла Эмили, ведя гостей.

Внутри Мэделин увидела сидящего на коврике ребенка в окружении разных игрушек, неподалеку располагалась кроватка, комод и иные вещи. Девочка выглядела очень милой, ее волосики забавно кучерявились и пушились. Мэделин первая подошла и присела на корточки возле нее. Беатрис же повела себя равнодушно, вероятно, не испытывала особой симпатии к маленьким детям или не понимала их… Она отошла и села на софу.

– Привет, меня зовут Мэдди, а тебя? – заговорила юная с ребенком.

Девочка с большими голубыми глазами и длинными ресницами навела взор на нового человека и, подавая ей игрушечную собачку, произнесла:

– Меня зовут Лили, а это Томми…

Мэделин погладила песика, затем Лили взяла его и завернула в ткань, словно младенца. Она стала укачивать Томми. Гостья случайно вспомнила пожилого у ограды, держащего что-то в руках, точно сверток… Возникло чувство схожести… На столике у соф уже стояли чайные принадлежности, вазочка с печеньем и блюдце с шоколадом. Из данной комнаты была еще одна дверь в коридор, дабы не проходить постоянно через спальню хозяев, и слуга почему-то провел прибывшую Сьюзи именно так, нежели девушек.