Осужденный

– Ха, и что? Подумаешь, аристократишка! Ну, чистоплюй… Быстро привыкнет! Сама ты у нас кто, а? Виконтесса?

Илиана едва не взорвалась отборными ругательствами, но спохватилась – что тут такого? Да, по происхождению она прямой потомок одного из чуканских графов. И что?

– Его прозвище в Братстве – Весельчак.

И села на свое место, скрестив руки под высокой грудью. Мгновенно воцарилась гробовая тишина.

– Эй, подруга… Ты – серьезно?!

– Да. Вы же видели детей?

– Конечно… – протянула Ирия, старший канонир ганга. – Забавные детишки. Кстати, командир… Я обратила внимание, что они носят кольца на руках.

– Какие кольца?

– Обручальные. И девочка обращается к мальчишке «мой супруг»…

– Что-о?!

Все девушки заговорили одновременно, пока Дервейс не хлопнула по столу ладонью. Звук прозвучал резко, словно выстрел, и болтуны притихли.

– Это действительно Весельчак. Я не шучу. – Илиана выпрямилась. – Но я не знаю, что мне делать, девочки… Предлагаю следующее: он ждет нас завтра в полдень у себя на стартовой площадке. Хочет проверить нашу квалификацию. Заодно опробовать один из своих кораблей после ремонта. Вроде бы эсминец. Это все, что я знаю. Короткий рейс к спутнику и назад. Может, пару раз стрельнем. Так что решайте каждая за себя. Для тех, кто согласен, – глайдер отправится в одиннадцать. Кто захочет остаться – пусть ищет себе место сам. Вы знаете, денег у ганга осталось чуть, но я поделю честно и отдам уходящему его долю. И… в любом случае нам придется расходиться, подруги…

– …если мы не примем предложение Весельчака? – закончила ее мысль Ирия. – А может, не все так страшно? Сколько он здесь у нас? Вроде бы меньше недели, и о нем уже такие ужасы рассказывают… Наверняка сплетни!

– Он мне то же самое сказал… Решайте, девочки. Выбор у каждого свой.

Илиана сглотнула непрошеный ком в горле и, гордо вскинув голову, вышла из зала. За командиром постепенно потянулись и остальные. Впервые члены ганга расходились по комнатам молча, погруженные в раздумья. Но каждая знала, что их прежняя команда умерла…

Иван поднялся наверх, вошел в спальню. Юлли стояла у окна, по-прежнему в том самом роскошном платье. При его появлении она умоляюще скрестила руки на груди:

– Господин, пощадите! Умоляю вас! Я… Я…

Барон уселся в кресло, затем потянулся к стоящей на столе вазе с фруктами. Взял округлый плод, извлек из держателя специальный ножичек и начал со скучающим видом снимать тоненькую, почти прозрачную стружку. Рабыня замолкла, увидев, что ее мольбы не дают никакого результата.

– Что значит – я? Не понял, – ровным голосом поинтересовался де Берг.

Юлли покраснела так, что румянец буквально затопил все лицо, делая ее неотразимой. Иван невольно залюбовался.

– Я… Я еще не знала мужчины, господин…

Тонкий прямой нос, припухлые губы идеальных очертаний, правильный овал лица и густые длинные волосы, такого необычного для ее расы цвета, буквально сводящие с ума. Барону неожиданно для себя захотелось встать, обнять ее, зарыться лицом в эти волосы, вдохнуть дразнящий аромат женщины… Он только сейчас почувствовал тонкий запах ее духов.

Внезапно по телу прошла сильная волна. Медальоны! Они снова… Волшебство желания мгновенно ушло. Снова накатила рассудочная трезвость. И вдруг!.. А ведь она… она, похоже, тоже ощутила их? Точно!.. Ее руки, до этого прижатые к груди, вдруг двинулись, нащупывая застежку платья. Тихо, почти неслышно щелкнул первый крохотный замочек, затем второй, третий… Показалась темная ложбинка… Дальше… Вот Юлли приближается к нему, садится на колени… Ее глаза! Они не видят! Пустые, как сама бездна! Юлли не понимает, что делает! Словно под гипнозом. Проклятье!.. Пусть она рабыня, пусть всецело в его власти и зависит от его настроения. Но он-то еще не пал так низко в собственных глазах! Девушка вздохнула и вдруг бессильно поникла. О черт! Отключилась! Жилка на шее билась очень-очень слабо…

Иван облегченно выдохнул: к тому, что только что могло произойти, он явно не был готов, просто собирался как следует напугать девушку. Уж больно та много себе позволила во время разговора с Илианой Дервейс. Он подхватил бесчувственное тело на руки и осторожно уложил на кровать. Не тащить же ее вниз, на половину рабынь? Пусть уж… Он постарается сдержаться. Но платье придется все-таки снять… У него нет желания оцарапаться ночью о какую-нибудь ерундовину, так обильно украшающую ткань.

Стараясь не смотреть на великолепное тело больше необходимого, кое-как освободил его от платья, накрыл сверху одеялом. Затем закрыл окно, которое Юлли, видимо, распахнула, когда пришла сюда. Погасил свет, снял форму. Аккуратно сложил обмундирование на стул и нырнул под одеяло. Немного повозился, устраиваясь поудобней. Девушка лежала рядом без движения, дыхания было практически не слышно.