Осуждённые грешники (ЛП)

Пенелопа в очередной раз доказывает извечную пословицу: вспомнишь дьявола, он появится. Через дверь, расположенную по другую сторону гостиного уголка, я вижу, как она неторопливо заходит на кухню и медленно останавливается, подходя к раковинам. Ее взгляд устремлен на гору грязной посуды.

— Это все со вчерашнего вечера?

Шеф-повар Марко подходит и бросает ей фартук.

— Да. Обычно это делается после смены.

— Так почему же она все еще здесь?

Он пожимает плечами. Вытряхивает сигарету из пачки и засовывает ее в уголок рта.

— Приказ босса.

Она запускает пальцы в свой конский хвост.

— Сукин сын, — ворчит она.

Я опираюсь локтями на стол, теплое удовлетворение наполняет меня.

— Я убивал мужчин за то, что они говорили более приятные вещи о моей маме, Пенелопа.

Ее плечи сжимаются, а взгляд блуждает вокруг, чтобы найти мой. Удивление от того, что она видит меня в полумраке соседней комнаты, перерастает в ненависть, которая затем кристаллизуется в нечто более озорное.

Все еще не сводя с меня глаз, она открывает кран с горячей водой, выливает жидкость для мытья посуды в раковину и сгибает локти, делая вид, что закатывает воображаемые рукава. Мой взгляд падает на часы, скользящие по ее предплечью — мои чертовы часы, — и мое настроение портится.

— Уверена, она была настоящей куколкой, — сладко говорит она, прежде чем погрузить руки в мыльную воду.

Прислонившись спиной к кабинке, я прячу свое веселье за костяшками пальцев. Я настоял на том, чтобы Лори поручила Пенелопе работу в подсобном помещении под предлогом того, что все новички должны изучить работу каждого отдела, но на самом деле это потому, что новая, более благопристойная униформа поступит только через несколько дней. Это не столько наказание за то, что она прошлой ночью заставила меня усомниться в своей морали, сколько глупая мера самосохранения. При таком количестве дерьма, происходящего в моем бизнесе, я не уверен, что у меня хватит сдержанности провести еще один вечер, пялясь на нее поверх моей покерной руки, пока она смешивает коктейли для моих гостей.

Тем не менее, дать постоянному мойщику посуды оплачиваемый выходной — это мелкий шахматный ход. И, честно говоря, то, что она с сексуальной улыбкой засунула мой Breitling в пену — отличное возмездие.

Но ей никогда не выиграть войну против меня. Не теперь, когда я знаю, что она звонит в Анонимные Грешники.

Точно по сигналу, над моей головой прогремели шаги в стальных башмаках, спускаясь по лестнице.

Мои люди, словно стая голодных волков, появляются в корабельной столовой и направляются прямиком к пицце и бутербродам, разложенным на обеденном столе. Я вежливо киваю, когда в мой адрес сыплются слова благодарности. Блейк откусывает огромный кусок сэндвича и одобрительно хмыкает в мою сторону.

— У вас день рождения или что-то в этом роде, босс?

Этот идиот серьезно? Три месяца назад я отпраздновал свой тридцать четвертый день рождения на частном острове на Мальдивах. Моё веко дергается, но мне удается выдавить из себя улыбку, плотно сжав губы.

— Просто проникаюсь рождественским духом дарения.

Сквозь море широких плеч и костюмов я наблюдаю, как Пенелопа моет посуду со вчерашней ночи. Каждые несколько минут она делает паузу, чтобы убрать пряди волос с глаз и вытереть лоб плечом.

После обратного набора последнего номера, набранного вчера ночью из телефонной будки, я не смог достаточно быстро вернуться на борт своей яхты. Я намеревался устроиться за рабочим столом со стаканом виски в одной руке и членом в другой и позволить грехам Пенелопы раскрываться через мои колонки Bose.

Но они не прозвучали. Оказывается, Пенелопа пользовалась горячей линией как гребаным дневником. Несет чушь ради того, чтобы просто нести чушь. Бессодержательные подробности о ее дне, случайные размышления о какой-нибудь книге, которую она читает, или краткое изложение разговоров, которые у нее недавно были со своим соседом. По иронии судьбы, единственным звонком, который слегка пробудил мой интерес, был тот, который она сделала в телефонной будке: я взяла три библиотечные книги и никогда не смогу их вернуть.

Судя по трем затяжным вздохам, предшествовавшим этому, наводили на мысль, что это было не то, в чем она изначально планировала признаться.

Тем не менее, беглое ознакомление с самой скучной внутренней работой ее мозга не прошло даром. Один интересный факт, который я узнал о Пенелопе — она терпеть не может пиццу с ветчиной и ананасами, а от бутербродов с тунцом у нее начинается рвотный рефлекс.

Вот почему я угостил своих людей и тем, и другим на обед.

— Куда вы хотите, чтобы мы поставили тарелки, босс?

Я провожу языком по зубам, забавляясь.

— Просто бросьте их в раковину.