Освободительная кО/Ампания

— Лукас, подожди, — позвала, резко выдохнув, Мирей, прогоняя с лица выражение неизбывной муки, и встала. — Не мучайте ее разговором, пожалуйста. Старая женщина очень больна. Ей ужасно тяжело даже просто сидеть, не то, что говорить, слушать и принимать решения. Жутчайшая головная боль. Я ощущаю ее токи отсюда и больше не могу смотреть! Необходимо облегчить страдания!

— А как же темная скверна этого мира, Мири? Ты сможешь? — сочувственно спросила Элька, прекрасно знающая самоотверженность подруги и ее готовность забыть себя ради других.

— Я должна, или не смогу более зваться жрицей Ирилии, — очень упрямо заявила эльфийка, ибо под ее внешней хрупкостью таился воистину стальной стержень. И Елена поняла, что даже Гал, Рэнд, Макс и Лукас вместе взятые не смогут сейчас удержать целительницу в доме.

— Пусть идет, — воин мгновенно встал на сторону жрицы, которой двигал долг.

Обмен репликами занял не более нескольких секунд, и пауза даже не стала слишком заметной, поэтому маг с привычным искусством повернул течение своей речи в нужное русло:

— Впрочем, прежде чем заговорить об этой причине, — молвил хитроумный Лукас, театрально поведя в сторону дланью, — я попросил бы прибыть сюда еще одну Посланницу Богов — целительницу и жрицу Ирилии, ибо она явственно чувствует, что в этой зале находится та, кто неотложно нуждается в ее помощи.

Мирей вспорхнула в залу на вершине башни Твердыни. Девушка из дивных эльфов пришла в мир, погруженный во мглу, и Елена в тот же миг не только поняла разумом, но и поверила, убедилась душой в правдивости слов подруги об осквернении Алторана. Едва эльфийка появилась перед друзьями и незнакомцами, в зале словно стало значительно светлее, будто ясный огонь ее чистой души разогнал наслоения мрака, сквозь которые даже свет солнца казался каким-то тусклым и слабым, но привычные ко всему люди не могли этого заметить.

Вот так, в ореоле света, с мягкой заботливой, полной сострадания улыбкой на губах, Мирей приблизилась к старой женщине на Высоком Табурете. Положив обе тонкие руки ей на плечи, попросила, изливая на дан Дравелию свет янтарных глаз:

— Позволь мне помочь тебе, бабушка!

— По-твоему я нуждаюсь в помощи? — проскрипела несгибаемая старуха.

— Если Мирей тебе не поможет, через несколько дней, максимум через две седмицы ты умрешь, — сурово и тяжело, как кирпич на ногу, обронил Гал. — А вместе с твоей смертью треснет и предпоследняя печать на Узилище.

Эльфийка метнула на воина косой сердитый взгляд — кто же говорит о смерти в присутствии больного? — но не стала оспаривать фатального прогноза. Только Элька, подкравшись к Галу, шепнула, ухватив его за руку и потянув за рукав:

— Ну и диагноз! Ты еще и целитель, о многогранный кристалл талантов?

— Нет, я оборотень, — негромко ответил Гал, осторожно сжав на секунду пальцы Эльки, — и мой нюх еще никогда меня не подводил. Я чую болезнь, как скверну.

— Что ты можешь того, на что не способны наши лекари? — спросила эльфийку дан Дравелия, еще не уступая полностью. Тень муки проскользнула по ее лицу.

— Я должна посмотреть. Не знаю, смогу ли я тебя вылечить полностью, но укрепить тело мне по силам и уж конечно убрать боль, — по-прежнему ласково ответила Мирей, не снимая рук, лежащих на плечах женщины.

— Хорошо, я прошу, помоги мне, — сдалась Высокий Табурет, и после этих слов словно перестала нести печать своего титула, став просто невыносимо исстрадавшейся, уславшей от бесконечной боли старухой.

— Сделаю все, что смогу и на что будет воля Ирилии, — пообещала целительница, и ее теплые руки двумя птицами вспорхнули с плеч Дравелии и осторожно опустились на голову больной.

Мирей выпустила силу целительницы, дарованную ей талантом, помноженным на благословение богини и начала внимательно исследовать организм пациентки, ища причину болезни и осторожно отгораживая ее от терзаний боли. Глубокий вздох и непередаваемое радостное удивление в глазах Дравелии показало, что старухе стало значительно легче. Она перестала сопротивляться лечению и целиком отдалась чутким рукам эльфийки, более не противясь ни душой, ни телом ее помощи. Мири прикрыла глаза, погрузившись в свою работу, губы привычно шептали молитву Ирилии. Пальцы целительницы, поглаживающие голову старой женщины, слабо засветились — источник боли был найден и распознан. Жрица слегка нахмурилась, обдумывая методы устранения недуга и собирая силу. Ладони целительницы сияли уже так ярко, что казались отлитыми из текучего серебра. Постепенно стали сиять не только руки, но и вся фигура жрицы. Свет перетек на ее пациентку, окружив двух женщин светящимся ореолом, за которым были видны лишь смутные очертания тел. Это продолжалось не долее нескольких минут. Волшебное сияние угасло, и Мирей, переводя дыхание, отступила в сторону. Как ни устала эльфийка, но радостная улыбка не покинула ее лица: целительница праздновала победу: она выступила против болезни и победила!

— Все? — неуверенно спросила дан Дравелия, доверчиво поднимая на девушку взгляд.

— Ты здорова, я убрала опухоль, давившую на мозг, — просто ответила Мирей.