Освободительный поход

Все присутствующие на совещании у командующего фронтом, знали, что он только что вернулся из Москвы, которую посещал с краткосрочным визитом. Причем уезжал Рокоссовский в звании генерал-лейтенанта, а вернулся генерал-полковником, имея на груди звезду Героя СССР, третий орден Ленина и ордена Суворова и Кутузова 1-й степени, которыми он был награжден по совокупности заслуг в ходе летне-осенней кампании 1942 года. Такое оптовое награждение объяснялось в основном тем, что с определенного момента 4-й Украинский фронт ходил у командования в пасынках, судьба войны решалась на Балтике и на Центральном участке фронта. Товарищу же Рокоссовскому командование было благодарно в основном за то, что он сам, без окриков и подсказок свыше, решал сложные задачи войны на удаленном театре военных действий в условиях особо сложной военно-политической обстановки.

Когда русский баснописец Крылов писал басню про лебедя, рака и щуку, он не представлял, что значит заставить воевать в одной упряжке сильно недолюбливающих друг друга греков, югославов и болгар, к которым до кучи добавлялись албанцы, находящиеся в контрах со всеми своими соседями. А советский контингент при этом ограничен до минимума, другие фронты, решающие первоочередные стратегические задачи, жрут ресурсы по максимуму. Положение фронта осложняли извилистые линии снабжения, а это почти тысяча километров раздолбанных проселочных дорог. При этом больше половины пути проходило по территории Румынии. Не от хорошей же жизни в нашей истории Советский Союз организовал железнодорожную паромную переправу Ильичевск-Варна лишь бы не возить грузы из СССР в Болгарию и Югославию через территорию якобы союзной социалистической Румынии? А командующему 4-м Украинским фронтом в таких условиях предстояло воевать, и он справился, показав впечатляющие результаты при минимуме затраченных ресурсов.

И вот теперь, как награда за труды – и ордена, и повышение в звании, и новое ответственное боевое задание Партии и Правительства. У товарища Апанасенко на Закавказском фронте своя задача, у товарища Рокоссовского на 4-м Украинском фронте – своя. И важность Западной Армении и возможного образования Советского Курдистана не идут ни в какое сравнение со стратегической важностью Черноморских проливов, особенно в рассуждении будущей безопасности Черноморского региона. Не зря же о захвате Проливов задумывались все Российский цари, начиная от Петра Великого, первым зацепившегося за Азово-Черноморский регион, и заканчивая злосчастным Николаем Вторым^[52]. Ведь пока эти проливы контролируются турками, какие бы соглашения ни существовали по этому поводу, любой вражеский флот в какой-то момент может оказаться в прямой видимости от Севастополя. Как никогда близко к решению этой проблемы Россия подошла во времена русско-турецкой войны за освобождение Болгарии. Но все успехи русской армии были слиты в унитаз русской дипломатией, заранее пообещавшей, «что на этой войне Россия не сделает себе никаких территориальных приобретений». А как только война закончилась, за ней последовал Берлинский конгресс, на котором России пригрозили войной с общеевропейской коалицией, если она не уступит свои позиции в Болгарии и Румынии.

И вот настал тот момент, когда и Европе, и Турции предстояло заплатить за свои грехи оптом, так сказать, по Гамбургскому счету.

– Итак, товарищи, – с серьезным видом сказал Рокоссовский, – советские командование поставило перед нами задачу – после объявления войны турецкой республике нанести удар по ее вооруженным силам и, освободив оккупированный пятьсот лет назад Константинополь, овладеть Черноморскими проливами Босфор и Дарданеллы. Точно так же, как это сделали наши товарищи, разблокировавшие Балтийскому флоту выход в Северное море, мы должны разблокировать Черноморскому флоту в море Средиземное и сделать так, чтобы больше ни один враг не смог проникнуть через Черноморские проливы к нашим берегам. Для этого у нас есть все необходимое, и грех будет не оправдать оказанное доверие. Ультиматум турецкому правительству поступил вчера на рассвете, дав президент Инёню трое суток на размышления. На такие ультиматумы отвечают либо сразу, либо не отвечают совсем, поэтому уже сейчас мы понимаем, что наш ультиматум будет отвергнут, и за Константинополь, Босфор и Дарданеллы придется сражаться…

После этих слов в помещении штаба наступила звенящая тишина. Все присутствующие на этой встрече генералы – вне зависимости от того, в какой армии они служили раньше и в какой сейчас – понимали важность исторического момента, но для двоих из них этот день в любом случае носил особенный характер.