Освобождение

«Да здесь тысяч пятнадцать, — окинул Чайка наметанным взглядом палатки и выстроенные в поле бараки, обнесенные частоколом, когда они ехали уже сквозь сам лагерь, примыкавший к подножию горы и служивший первым рубежом обороны, — и, если верить Демофонту, это не все македонское войско. Сколько же этолийцев выступило против Филиппа, если он с такими силами в одиночку не смог их одолеть».

— Скифы пусть останутся здесь, — заявил вдруг Демофонт, когда почти весь лагерь остался позади, — в город им пока нельзя. По приказу Филиппа туда не впускают даже конницу союзников. Я прикажу, чтобы их накормили и разместили на ночлег. На обратном пути ты заберешь их.

Федор не ожидал такого поворота. Спорить он сейчас не хотел, но и сразу соглашаться со словами царского посланника, желавшего возвыситься в собственных глазах, не спешил.

— Согласен, — решил он наконец, смерив взглядом Демофонта, — пусть будет так. Но я возьму с собой двадцать человек. Я представляю здесь самого Ганнибала и не могу появляться перед вашим царем совсем без сопровождения.

Демофонт помедлил и нехотя кивнул.

— Хорошо.

Чайка подозвал командира скифов, коротко разъяснив ситуацию. А тот в свою очередь отдал приказ воину, который следовал за ним как тень.

— Уркун, переночуешь здесь. Остаешься за старшего, а я возьму двадцать человек и еду в город. Утром увидимся.

Бородатый опытный воин, смерил взглядом македонского всадника, что подъехал к нему в качестве провожатого по приказу Демофонта, и молча кивнул. Он так давно служил Ларину, что понимал его с полуслова. Уркун поднял руку и, повинуясь его сигналу, отряд скифов, от которого отделилось двадцать всадников, медленно свернул налево, вслед за македонским сопровождающим.

Следуя за Демофонтом со своим поредевшим эскортом, Чайка решил, что опасаться ему особенно нечего. Не за тем его здесь так долго ждали, чтобы убить или отравить. Сейчас от него было гораздо больше пользы от живого и невредимого. Ведь именно его руками царь Филипп намеревался выиграть предстоящее сражение с этолийцами. Поэтому он списал все эти предосторожности на прихоть македонского царя. Хотя Федор сам был не трус, но присутствие друга действовало на него ободряюще.

Попетляв еще порядком между строений лагеря, Демофонт вывел колонну к городским воротам. Они были закрыты. Но узнав, кто прибыл, охрана немедленно отворила массивное сооружение, впуская в город Демофонта и представителя Ганнибала. Не знавший сна город Страт встретил Федора Чайку, немного утомленного скачкой, воплями пьяных солдат и криками женщин, за которыми они гонялись по улицам. Несмотря на то, что прибывшие порядком опоздали с выполнением царского приказа, Демофонт вел коня шагом по извилистым улочкам вверх, похоже решив, что торопиться уже ни к чему.

Вскоре, однако, их путь закончился. Они подъехали к большому каменному особняку с колоннами и внутренним двором, выстроенному в греческих традициях и принадлежавшему раньше кому-то из видных отцов города. Вокруг особняка располагалось множество пеших и конных солдат, часть из них держала в руках факелы. Не останавливаясь, Демофонт беспрепятственно проехал прямо в главные ворота. Чайка и скифы последовали за ним. У правого крыла дома виднелся отряд всадников, тоже человек двадцать. Это были греки, но их доспехи отличались от македонских даже при свете факелов.

— А это кто такие? — спросил Федор, у которого появилось странное предчувствие, что не только он спешил на совет к македонскому царю, — наши союзники?

— Да, это люди Филопемена, — ответил македонец, в словах которого сквозило едва заметное презрение, и милостиво пояснил, на случай если Федор не в курсе, — стратега Ахейского союза.

Глава четвертая «Царь Филипп»

К большому удивлению Федора немедленно провели к царю. Проведя весь день в седле и прибыв в ставку македонцев поздно вечером, почти ночью, Чайка рассчитывал хотя бы немного отдохнуть. А кроме того и перекусить. Проголодался он зверски, а небольшая стычка у реки только добавила ему аппетита. Приступать же к стратегическому планированию, по его мнению, нужно было только на свежую голову. Однако македонский царь видно так долго его ждал, что не в силах был подождать еще немного до утра. Поэтому, едва отряд скифов появился во дворе особняка, а Демофонт обменялся парой фраз с другими офицерами Филиппа, как сообщил Чайке, что совещание состоится немедленно.

— Царь хочет видеть тебя сразу же по прибытии, — объявил Демофонт, слезая с коня, — я провожу.

Федор едва не спросил, дадут ли для начала поесть, но сдержался. Да и возражать не стал. Он все-таки солдат. А значит, сначала война, а потом уже еда и сон. Конечно, слабая надежда еще была, что благоразумие возьмет верх, и Филипп перенесет совещание на утро. Но для этого требовалось все же встретиться с самим царем.

Перекинувшись парой слов с Лехой, Федор понял, что его друг пока не горит желанием общаться с царем македонцев.

— Еще успеем, — проговорил Леха, хитро подмигнув своему другу, — ты там пока без меня займись дипломатией. Я это дело не очень люблю.