Освобождение

Чайка оценил тактичность своего друга, вспомнил выражение лица Демофонта после встречи с предводителем скифов и не стал настаивать, хотя Леха и был, по воле случая, представителем своего царя в предстоящей кампании.

— Ну тогда жди меня здесь, — ответил Федор и добавил, уже не очень уверенно, — я не долго.

Оставив скифскую охрану во дворе, Федор поднялся, придерживая ножны фалькаты, по широкой лестнице вслед за Демофонтом на второй этаж. Жили здесь богато, о чем свидетельствовали мраморные ступени и статуи античных героев вдоль парадной лестницы. Подобно статуям на той же лестнице рассредоточилось немалое число охранников. Тяжеловооруженных пехотинцев здесь было так много, что у Федора возникло ощущение, будто Филипп собрался выступать в поход немедленно. Двое рослых пехотинцев на последней площадке лестницы по знаку Демофонта отворили перед ним створки массивной двери и впустили в зал.

— А вот и посланец Ганнибала! — приветствовал его царь Филипп, изобразив радушие на лице, хотя Федор и не очень верил этому слащавому выражению. В глубине души Филипп предпочел бы в одиночку властвовать в Греции, но это ему пока не удалось, несмотря на все усилия. Приходилось искать союзников.

Филипп был среднего роста, бородат и широкоплеч. Имел, небольшой шрам на щеке, не слишком портивший его античный профиль. Умные и властные глаза, смотревшие на собеседника недоверчиво-изучающее, словно все время ожидая подвоха. Раззолоченные доспехи подчеркивали его крепкую мускулистую фигуру.

— Ганнибал шлет тебе пожелания удачи в предстоящей войне, — ответил в свою очередь Федор, подражая велеречивости македонян, и слегка поклонился. — Прошу простить, что не смог быть раньше. Со мной приплыла армия, и я должен был разместить ее на постой, отправив часть кораблей за новыми солдатами.

Услышав о новых солдатах, Филипп улыбнулся уже искренне.

— Тебе понравился лагерь, что мы выстроили специально для нее? — тут же спросил Филипп, скрестив руки на груди.

— Да, лагерь большой, — похвалил Федор, — и место выбрано удачно.

Македонский царь стоял у небольшого овального стола, на котором была разложена карта Греции с прилегающими морями и островами, искусно изготовленная на куске тончайшей кожи. Свет в зале давали факелы, висевшие в специальных кронштейнах на стенах и несколько подсвечников на самом столе. Зал же был небольшим, метров тридцать. Честно говоря, поднимаясь по столь богато отделанной лестнице, Федор ожидал увидеть нечто гигантское и парадно украшенное, но был приятно удивлен скромностью зала для совещаний. Эта встреча проходило вполне «по-деловому», — кроме стола и нескольких скамеек, здесь не было ничего лишнего. Разве что колонны по углам и пара статуй из мрамора со щитами и мечами в дальнем конце зала, дополнявшими внутреннее убранство. Да и людей, к удивлению Чайки, было мало — считая Демофонта, царя и его самого, у стола расположилось шесть человек. Не было также ни вина, ни яств. Поймав голодный взгляд Чайки, Филипп истолковал его верно и поспешил успокоить посланца Карфагена.

— Знаю, ты устал с дороги, Чайка. Но наш друг Филопемен должен по делам службы отбыть сегодня же ночью назад в Ахайю. Поэтому я решил повременить со сном.

— Нет ничего важнее войны, — кивнул Федор, оглядывая нескольких военачальников, стоявших у стола, — выспаться я еще успею.

— Кстати, — завил Филипп, жестом приглашая Федора приблизиться и указывая на широкоплечего грека с некрасивым лицом и слегка искривленным носом, стоявшего слева от него, — вот и он сам.

Федор кивнул в ответ на молчаливое приветствие Филопемена, быстрым взглядом изучив внешность собеседника. Первое впечатление было скорее хорошим, чем плохим. Этот стратег показался Федору достаточно умным и хитрым для той должности, которую занимал. Кое-что в его внешности, впрочем, свидетельствовало о том, что стратег часто впадал в гнев. Закончив свои краткие наблюдения, Федор спросил напрямик, входя в роль начальника ахейского флота и обращаясь сразу к обоим.

— И что заставляет Филопемена отбыть так быстро?

— Флот этолийцев[5], до сих пор стоявший у своих берегов, пересек залив и совершил грабительское нападение на Патры, — ответил Филопемен, и правый глаз его дернулся, — город осажден. Я должен вернуться в Ахайю, чтобы отразить нападение.

— Они осмелились напасть на чужое побережье, зная, что мы здесь? — не поверил своим ушам Федор, — не слишком-то они нас боятся. Значит, это демонстрация силы.

Он обвел взглядом присутствующих и произнес, отдавая первый приказ своему новому подчиненному.

— После того, как отгонишь флот этолийцев от Патр, твой флот должен совершить ответный набег на побережье Этолии. И еще лучше, также высадить десант и осадить какой-нибудь город. Например, Навпакт.

— У Навпакта сосредоточены главные морские силы этолийцев, — ответил медленно ахеец.