Освобождение

Эта новость порадовала Чайку, но Демофонт пока ничего не сообщал о том, свободны ли эти перевалы от противника и сколько еще до них добираться. Ведь вторжение Филиппа уже началось и первые новости с фронта, привезенные Демофонтом, хоть и были победными, но слегка озадачили Федора, который по-прежнему продолжал получать сведения от собственных шпионов. Если отбросить всю браваду македонцев, то новости были такие. Филипп форсировал Ахелой сразу в нескольких местах согласно своему плану на следующее утро, но был немедленно атакован на одной из переправ этолийской конницей. К счастью собственная конница у него имелась в достаточном количестве, и враг был отброшен.

Не дожидаясь окончания переправы всей своей армии, Филипп, которому разведка доложила о солдатах противника, обнаруженных в соседней долине, немедленно отправил вперед авангард из двух тысяч пехотинцев, чтобы расчистить дорогу. Главный путь во внутренние земли Этолии лежал через эту долину.

Прибыв на место, македонцы столкнулись с ожесточенным сопротивлением этолийцев, встретивших их градом дротиков и камней из пращи, поскольку все склоны были усыпаны заградительными отрядами. Даже просто передвигаться по дороге было опасно. Главные же силы этолийцев, против обыкновения все же выстроили фалангу, перегородив путь. Однако едва завидев противника, отступили без боя к дальнему концу долины. Македонцы, решив, что враг бежит, пустились в преследование, но настигнув этолийцев в узком месте, угодили в засаду. На них с обеих сторон обрушились пехотинцы почти смешав и без того разрозненный строй. С большим трудом македонцам удалось организованно отступить, оставив на поле боя убитыми больше трехсот человек. Долина осталась за этолийцами.

Филипп пришел в бешенство. К тому моменту разведчики донесли ему о наличии обходных путей по соседним долинам, оставленных этолийцами без присмотра или под небольшой охраной. Закончив переправу, царь сам возглавил конницу и, совершив обходной маневр, окружил, а затем выбил этолийцев из долины, по которой проходила главная дорога. Бой был жаркий, но македонцам удалось опрокинуть и рассеять противника повсеместно. Все, кто не погиб, бежали, а македонская армия устремилась в прорыв, вскоре втянувшись по двум соседним долинам в предгорья у Ахелоя. Пройдя почти сотню километров по этой местности и не встречая больше сопротивления, Филипп почти достиг равнинной части. Но здесь, в последнем ущелье, его вновь ожидала этолийская армия, на сей раз, заблокировав единственную возможную дорогу через перевал.

Согласно последним сообщениям от Демофонта, отправленного после этого к Федору, Филипп должен был уже взять этот перевал и спускаться на равнинную часть Этолии, где уже ничто не сможет его остановить. Узнав об этом, Чайка в лице Демофонта поздравил Филиппа с победами, но про себя подумал, что перевалы еще нужно взять. Стратег этолийцев Агелай прекрасно понимает, чем ему грозит прорыв македонцев на оперативный простор и постарается задержать их там как можно дольше.

«Неизвестно еще, что с нашими перевалами, — озадачился Федор, давая команду на ночлег в предгорьях, — мы до них еще не дошли. А если у Агелая хоть как-то поставлена разведка и он знает о нашем выступлении, то уж догадается, куда мы идем. И попытается преградить путь. Иначе ему придется туго».

Ночевка прошла без приключений, хотя и не очень удобно было разбивать лагерь на склонах гор для такого количества людей и животных, но поход есть поход. Подняв свои войска на рассвете, примерно к полудню они были под перевалами. Македонцы, бывшие здесь раньше, сообщили, что путь свободен.

— Либо я чего-то не понимаю, — пробормотал Федор, разглядывая впереди седловину невысокого перевала и скалистые уступы, покрытые снегом, сквозь которые петляла дорога, — либо этот Агелай не так прозорлив, как я себе представлял, и наше выдвижение осталось для него тайной. Что ж, тем хуже для него и всего этолийского союза. На войне, как на войне.

Первыми на перевал взобрались скифы, приняв его охрану у македонцев, двинувшихся ко второму перевалу. Минуя вместе с пехотинцами Кумаха перевал, Федор невольно залюбовался царившей вокруг красотой. Снег искрился под голубыми небесами, на которых не было ни облачка. День выдался ясный. И, хотя для скрытного продвижения Федор предпочел бы непогоду, укрывшую их низкой облачностью, он против воли радовался этой красоте.

— Если эти этолийцы и второй перевал не перекроют, — поделился с ним своими мыслями Кумах, — то мы так беспрепятственно дойдем и до Ферма.

— Твои слова да богам в уши, — усмехнулся Федор и сам слегка озадаченный бездействием этолийцев.