Освобождение

– Это еще не все, – с удивлением говорит она. – Ты меня любил.

– Да, – просто отвечает человек.

– Но наркотики ты любил сильнее.

– У всех так.

Она кивает, соглашаясь с этой простой истиной.

– Я тоже раньше тебя любила.

– Знаю.

– Но, даже когда наркотики я любила сильнее, я бы ни за что так с тобой не обошлась.

– Я слабее тебя.

– Верно. Здесь все слабее меня. Ты хоть понимаешь, какая это ответственность?

– Нет, – отвечает человек.

– Ликуйте, смертные, что не вам нести это бремя.

Она поворачивается к фавну, смотрит ему в глаза и говорит:

– Я сбилась с пути.

Адам нашел Линуса на небольшом холмике над озером. Еще утром – а кажется, что лет сто назад, – он пробегал мимо этих мест. Линус держал в руке банку пива и смотрел на закат.

– Привет, – с напускным радушием сказал он Адаму. – Это мне?

За розой пришлось возвращаться в машину, и теперь он протянул ее Линусу.

– Ты ведь ее примешь?

Тот поднял голову и просто, беззлобно ответил:

– Нет.

– Линус…

– Я очень старался, Адам. Правда, так старался.

– Знаю…

– Нет, не знаешь. С тобой бывает очень непросто.

Адам опешил. Внутри опять все скрутило.

– В смысле?

– На тебя постоянно валятся беды мира. – Линус изобразил руками, как на голову Адама рушится мироздание, и пролил немного пива ему на рубашку. – А ты изо всех сил пытаешься устоять на ногах. – Он отпил пива и уже тише добавил: – Неудивительно, что ты замечаешь только тех парней, которые плохо с тобой обращаются.

Адам проглотил ком в горле и принялся вертеть в руках розу.

– Пицца… Пицца должна была стать моим прощальным подарком Энцо. Ни я, ни он не говорили об этом прямо, но вроде как подразумевали. Оба.

– Да, я уж понял. Слушай, Адам…

– А он предложил мне за нее заплатить.

Линус помедлил, не понимая, куда он клонит.

– Так он меня видит и всегда видел, – продолжал Адам. – Я ждал и надеялся, ждал и надеялся – целых полтора года! А потом он взял и бросил меня. По самой идиотской, унизительной причине. Но я… я так и не перестал надеяться. Хотя должен был. Ведь у меня появился ты. – Он посмотрел на Линуса. – Понимаешь, он стал для меня первой отдушиной, первой попыткой вырваться из этой тюрьмы… Окно в мир, который мог бы быть, в мир моей мечты. И я влюбился в Энцо по уши, чего уж там.

– Это всем ясно, Адам. Всем, кому ты небезразличен.

– И вот он попытался заплатить за пиццу. Даже не позволил сделать ему щедрый подарок. И все это время я втайне на это надеялся. Он не нарочно так сделал, в его поступке не было расчета или злого умысла. Просто… у него не осталось ко мне никаких чувств. – Адам снова повертел в руке розу. – Не знаю, кем я был для него раньше, но теперь я – просто парень, который оказал ему услугу, и за эту услугу надо заплатить.

– Тебе очень обидно, да?

– Какая разница, Линус? Какая разница? Главное – у меня открылись глаза. Я… Господи, ты хоть знаешь, как я себя жалею? Как у меня все плохо – родаки достали, на работе какая-то хрень, Анджела уезжает?..

– Это действительно очень плохо, – мягко ответил Линус. – Незачем делать вид, что все отлично…

– Да, но у меня в жизни есть и другое. Очень важное и ценное. – Адам по-прежнему теребил розу. – Ты точно ее не возьмешь?

– Нет. Ты вложил в нее слишком много смысла. Слишком много для одной-единственной розы.

– Да, наверное.

– Послушай меня, Адам. Я знаю, чего хочу. Мне не нужно все сразу, но кое-что все-таки нужно. Мне нужен ты – однако не любой ценой. Я хочу спокойно доучиться, хочу, чтобы рядом были друзья и ты среди них. Хочу видеть тебя голым в своей постели и в своем душе, и чтобы нам было весело, и чтобы ты был со мной целиком и полностью, а не как сейчас – процентов на семьдесят. При этом остальные тридцать процентов твоих мыслей – с Энцо. Ты все думаешь, а не вернется ли он к тебе, когда наконец устанет от поисков… не знаю, что он там ищет у себя в шкафу – Нарнию для гетеросексуалов, может быть…

Адам хохотнул, но Линус даже не улыбнулся.

– А ты-то знаешь, чего хочешь? – спросил он. – Ты хочешь выбраться из тюрьмы, я понимаю, но ведь есть множество способов это сделать. Ты уверен, что тебе нужен только один?

Он умолк. Адам все вертел и вертел в руках цветок – розу, которая теперь обречена остаться без хозяина, которую он купил по велению души, случайно наколов палец об острый шип. Адам вновь поднес шип к ранке и надавил: хотелось на секунду почувствовать боль…