Освобождение

– Я так сильно хотел ее. Поцеловать, сделать своей, что совершенно не заботился о ее личном пространстве, ее мнении. Думал только о себе, о том, чтобы себе сделать хорошо. Себе. Хоть я и чувствовал, что это взаимно хоть я и знал о разрыве с женихом, но продолжал давить, не оставлял ей выбора. Дурак, так хотел ее, что потерял. Только о себе думал. О себе.

Он с силой ударил кулаком по стене.

– Слишком сильно хотел.

Максим вдруг оживился, повернулся к Жене. В глазах его читалась решимость.

– Знаешь, что я для себя сейчас понял. Мысли ведь материальны. А я верю, нет не так… Я знаю, что Аня жива и мы еще встретимся и будем счастливы.

На что Женя лишь покачал головой.

– Аня также говорила о родителях, когда те пропали.

– Но ведь тела же не нашли! – Почти кричал Максим. – Не нашли ведь.

– Это горы Макс! Горы! Бодрова тоже не нашли.

– Если ты смирился, то не нужно…

– Я не смирился Макс, не смирился. И обязательно найдем тех, кто сделал это с ней.

Максим сделал шаг назад. Шаг от друга, который, как оказалось, уже смирился с Аниной смертью, но не смирился с тем, что виновники не найдены. Женя опустил глаза, пытаясь скрыть ту боль, которую сейчас испытывал. Аня действительно была ему как родная сестра и он не мог смириться с ее потерей. Не сейчас, когда она нашла свое счастье и уже почти обрела смысл жизни. И он ничего не мог поделать. Прошло больше двух лет с тех пор, как родители Ани пропали без вести. Тело ее не найдено, как и тело Сергея с Марией, но значило ли это смерть?

– И Аню найдем. – Женя легко коснулся плеча друга и заглянул ему в глаза, вселяя надежду. – Обязательно найдем.

Макс коротко кивнул. Он не один. Не один верит в то, что она жива. Их уже двое, а мысли двоих уже большая сила, чем мысли одного.

Глава 29

Он тихо сидел в комнате, глубоко забившись в угол, маленький мальчик, всего лишь десять лет, а ему уже пришлось познать все ужасы семейной жизни. Именно в этот момент он принял для себя решение никогда не создавать семьи. Такое взрослое решение для такого маленького мальчика. Он вновь и вновь слышал крики за тонкой стенкой, которая являлась всего лишь перегородкой, но никак не защищала от страшных звуков и криков. Это снова случилось. Папа вновь пришел домой пьяный и начал кричать на маму. Он сразу спрятался, как только увидел эти гуляющие ошалелые глаза и почувствовал неприятный запах спиртного. Опять…Третий раз за эту неделю, а ведь сегодня только четверг…

Он сидел под кроватью в маленькой коробке, сам удивляясь тому, что сумел в нее так быстро забраться. Коробку эту он давно приготовил, завалил место под кроватью хламом и тяжелыми ящиками, чтобы его не так просто было достать. Это было его убежище, он притащил туда одеяло и подушку и часто там прятался, когда отец приходил ночью пьяный и начинал бить маму и его самого, если попадется под руку. Он даже ночевать стал в этой самой коробке, на полу, на тонком дырявом одеяле. Спать было жестко, зато безопасно.

Но отец подлавливал его, когда тот возвращался со школы и начинал бить. Каждый раз было больно, но он никогда не плакал, не хотел, чтобы мама видела, как он плачет, как ему больно. От этого она еще больше расстраивалась, и сама напивалась, пока мужа дома не было. И чего она не уйдет от него? Мальчик задавал ей этот вопрос вновь и вновь, но она лишь безвольно качала головой и говорила, что это наш папка и мы должны его любить. А как любить-то? Если он такой… такой… и слов не находилось в этот момент, он не мог описать словами те чувства, которые испытывал к своему отцу.

Любить? Его? За что? Да и как? Все эти вопросы уже много лет вертелись в голове маленького мальчика, которому не посчастливилось родиться в этой семье. Где мать не могла принять единственно верное решение, и отец не смог сделать того же. И какое это правильное решение, каждый должен определить сам, даже если для этого придется пожертвовать таким высоким словом семья. Да и что такое эта жертва? Зачем она? Кому сдались эти жертвы? И почему от них так больно и остаются синяки и шишки по всему телу?

Кто сказал, что нужно приносить себя в жертву? И мальчик с грустью и тоской тоже осознавал, что приносит себя в жертву ради матери, которая прямо сейчас принимает новую порцию побоев от своего так называемого мужа.

Он мог бы сбежать… и сбегал много раз… но каждый раз возвращался. Мысль, что мать останется одна с этим человеком, его душила.