Освобождение

Если говорить об отце Хавьере, то он вполне подошёл бы под описание. Думаю, ему где-то за пятьдесят, а значит, в начале восьмидесятых он был довольно молод, но это вполне допустимо. А что до того, что он священник, так мне лучше других известно, как легко спрятаться у всех на виду.

Отложив ноутбук в сторону, я вылезаю из кровати и опускаюсь на колени рядом с тумбочкой. Открыв дверь, я снова смотрю в черную дыру. Вся ее внутренняя часть полностью выдолблена, пустая мебель закрывает зияющий вход в туннель. Я достаю тот же фонарик, которым пользовался прошлой ночью, и заглядываю в дыру, тянущуюся вниз на добрых семь метров. Судя по выровненной и забетонированной поверхности земли, тоннель строили с особой тщательностью, и лестница, по-видимому, вмурована в землю.

Зажав в зубах фонарик, я ставлю ногу на одну ступеньку и надавливаю на нее, чтобы проверить ее на прочность. Я просовываю сквозь дверцу шкафа вторую ногу и оказываюсь наполовину внутри тумбочки. Пригнувшись, я спускаюсь еще на одну ступеньку, затем еще, каждый раз проверяя, выдержит ли лестница мой вес. В считанные минуты я оказываюсь внутри тумбочки и, наверное, примерно на середине лестницы. Затем, повернувшись, направляю фонарик в сгустившуюся подо мной темноту. Снова земля. Снова туннель.

Медленными шагами я спускаюсь по лестнице, время от времени поглядывая вверх на удаляющийся свет из моей спальни. Добравшись до последней ступеньки, я чувствую, что воздух стал сырым и прохладным.

Я направляю фонарик вперед и вижу узкий туннель, уходящий далеко за луч света. Думаю, на тысячи метров под пограничную стену в Мехикали. Он достаточно просторный — здесь я могу стоять, выпрямившись в полный рост, и воздух не такой разреженный, как я ожидал. Видимо, это из-за установленных повсюду вентиляционных систем, что тянутся по потолку вместе с подсоединенными к лампам электрическими проводами. Когда-то я вскользь читал о современных туннелях, предназначенных для перевозки грузов, но всегда представлял себе какую-то не внушающую доверия заброшенную дыру со входом или выходом. И уж точно не дом приходского священника, что, честно говоря, делает задумку в некотором роде гениальной и немного пугающей.

Мне не верится, что он простаивает тут без дела никому не нужный, а значит, у кого-то есть доступ к моему жилому пространству. Хавьер, должно быть, ожидал, что в какой-то момент я столкнусь лицом к лицу с незваным гостем.

Все еще озираясь по сторонам, я на мгновение задумываюсь, что это значило для других священников, которые сменяли один другого.

Поднявшись по ступенькам лестницы, я пробираюсь через дыру обратно в спальню и, высунувшись из тумбочки, падаю на пол рядом с кроватью. Выключив фонарик, я смотрю на вход в туннель и молча прикидываю все за и против того, чтобы никому не рассказывать о своем новом открытии.

Одно можно сказать наверняка: в доме приходского священника не должно остаться и намека на того, кем я являюсь на самом деле.

И если, пока я здесь, кто-то вылезет из этого туннеля, то упокой, Господь, его грешную душу.

33 . Айви

Когда я докуриваю свою последнюю сигарету и отправляюсь спать, в небе уже светит луна. Завтра я собираюсь немного побродить по городу — хотя бы прогуляться, чтобы разбавить тоску от предстоящих трех недель жизни в этом маленьком гостиничном номере.

На моем телефоне загорается уведомление, и я вижу знакомый адрес электронной почты. Кликнув по нему, я открываю сообщение от моей уже бывшей начальницы в отделении медицинской документации. Не считая mamie, это, пожалуй, единственный человек, у которого есть доступ к моей личной электронной почте.

«Сегодня тебя искал какой-то мужчина. В костюме и галстуке, с дорогим на вид портфелем. Я сказала ему, что ты здесь больше не работаешь. Он дал мне свой номер на случай, если я получу от тебя весточку. 555-347-2991. Надеюсь, у тебя все хорошо.

Барбара»

В костюме, галстуке и с дорогим портфелем? Это мог быть следователь или еще кто похуже. Надеюсь, он туда не вернется, и мне не придется смотреть очередной репортаж о том, что из-за меня снова кто-то убит.

Ради прикола, я вбиваю в поисковик, оставленный им номер, который приводит меня в какую-то юридическую фирму Лос-Анджелеса.

Юридическая фирма? Нахмурившись, я напрягаю извилины, пытаясь вспомнить хоть что-то об этой конторе, но единственное, что приходит на ум, — это долг, который говнюк Кэлвин якобы снял с моей бабушки. Возможно, эта фирма узнала о ее смерти и теперь хочет взыскать этот долг с меня.

Покачав головой, я удаляю из поиска все следы номера его телефона, и письмо Барбары, на которое не собираюсь отвечать.

Внезапно я слышу у себя в номере какой-то шум, и тут же замираю. Затем поднимаюсь со спрятанного за дверной занавеской кресла и заглядываю внутрь.