Освобождение

Он останавливается прямо передо мной, что я вижу носки его ботинок.

- Так что не смей говорить мне, что я не могу любить тебя, Лилли, - бесится он. - Ты еще мало всего повидала. Сколько школ в детстве ты поменяла? Помнишь ли ты их вообще? Ну?

Он повышает голос.

- Сколько?

- Я...я не знаю, - говорю я.

Он не кричит, но близок к этому.

- Это был не риторический вопрос, Лилли, - рычит он.

Он устремляется вниз и поднимает мой подбородок.

- Перечисли их!

- Я не могу, - говорю я.

Мой голос дрожит.

- Ты не можешь, - смеется он. - Ну что ж, тогда я. Святого Мартина, Риджуэй, Остелли. Марексон и Аргайл. Хэндсворт, East BayPark, Eileen’s          Mountainside.

Все эти названия...каждое из них...навевают давно забытые воспоминания. Он прав. Он перечислил их все.

- Я знаю, что ты пропустила выпускной, потому что кошка твоей соседки заболела. Я точно знаю, где ты была, когда получила письмо о зачислении в Йельский университет. Только я знал правду о твоем настоящем отце, пока не поделился этим с тобой несколько недель назад.

- Зачем...зачем ты рассказываешь мне это?

- Потому что, Лилли, ты могла бы подумать, что такая тщательность означает одержимость. Ты могла бы подумать, что, зная все это, преследуя тебя, я естественно влюблюсь в тебя.

- Я никогда бы так не подумала, - говорю я.

- И в очередной раз ты доказываешь, как молода. Есть разные виды любви, Лилли. Любовь, которую испытывает мать к своему новорожденному ребенку, очень сильно отличается от любви, которую испытывает сестра к своей двойняшке. Это отличается от любви сталкера к своей цели. Это всё разные виды, Лилли. И все они имеют место быть.

- Так вот о чем ты? Ты любишь меня, потому что следишь за мной уже довольно долго? И ты хочешь, чтобы я ответила взаимностью?

- Нет, - говорит он. - Всё совсем не так. Было столько всего, чтобы ты стала моей навязчивой идеей. Но я всё время сдерживал эмоции. Я знал о тебе всё, Лилли, но я не чувствовал привязанности к тебе. Поэтому мне было так легко делать с тобой все эти вещи. Поэтому я с легкостью заставлял тебя голодать. Держать тебя в темноте. Для того, чтобы научить тебя, что единственный человек, которому тебе суждено отдаться, это я. Но все изменилось. Ты вцепилась когтями в мое сердце. Я восхищался твоей силой и мужеством. Когда я наблюдал за тобой через камеры, я понял, что меня все больше и больше тянет к тебе. Я сожалею о том, что сделал. Но я должен был попробовать.

- Что ты сделал?

- Ударял током. Нарушал правила, которые сам же и установил. Я был напуган тем, что меня тянет к тебе. Я боялся стать жертвой...навязчивой идеи. Я бы не смог уважать себя после этого. Я должен был разорвать связь. Я пытался избавиться от той власти, что ты имела надо мной. Я пытался восстановить установленные мной границы, которые я поддерживал на протяжении многих лет. Но я был бессилен против этого. Я был бессилен против тебя. Почему ты думаешь я отказался от шкалы подарков, привез тебя в Портленд, сюда? Таким образом я пытался загладить свою вину. Я нарушил свои правила, так почему ты должна продолжать их соблюдать? Это было бы несправедливо.

Я чувствую отвращение.

- Значит, вот для чего все это? Таким образом ты пытаешься облегчить свою совесть?

- Да.

Джереми шагает ко мне, но я не отступаю назад. Я сталкиваюсь с ним лицом к лицу, направляя все силы, которыми обладаю.

- Всю дорогу до яхты. Черт, даже вино на пляже, в самом начале, даже тогда я пытался загладить свою вину, - он делает паузу, тщательно подбирая слова. - Но все изменилось в день, когда ты чуть не умерла. Несчастный случай... заставил меня осознать правду, которую я скрывал  так долго.

- Да? - бросаю я вызов. - И что за правда?

Он делает последний шаг ко мне и заключает в объятья.

- То, что я люблю тебя.

Глава 4

Мы опоздали на завтрак. После всего, что произошло, я чувствую себя растерянной.

Он скрывал свои чувства, но в то же время он мог активировать мой ошейник или ударить током Пола, и в последствии упиваться своей властью над нами.

Это он дал мне брошь, а затем нерешительно снял её с меня. Он снял ошейник гораздо раньше, чем я могла мечтать, чему свидетельствует тот факт, что прошлой ночью он хотел одеть его обратно.

Значит ли это, что он взял его с собой? Он до сих пор находится где-то у него? От этой мысли у меня бегут мурашки по спине.

Я смотрю на него через левое плечо. Он ведет машину. Никогда не видела, чтобы он это делал. Внутри арендуемого белого Бэнтли так же красиво, как и снаружи. Кремовая кожаная обивка соответствует светлой деревянной отделке. Джереми ведет машину, вроде бы такое обычное, каждодневное занятие, но он кажется уязвимым. Это делает его простым смертным. Что-то подсказывает мне, что за образом богатого, успешного бизнес-магната стоит обычный человек.

Конечно Джереми Стоунхарт кто угодно, но не обычный. Он замечает, что я смотрю на него, бросает на меня взгляд и подмигивает. Я так поражена этим жестом, что чуть не начинаю прыгать.

- Не волнуйся, - говорит он. - Я верю в тебя. Ты отлично справишься, Лилли, как и всегда.

 Его глаза темнеют на долю секунды.