Освобождение Атлантиды

– Черт, раз мы этим занялись, – пробормотал Кристоф, – почему бы не позаботиться обо всем этом, – он глубоко вздохнул и поднял руки в воздух, потом прошептал древнее заклинание и раскинул руки в широком жесте, охватывая комнату. Как волна ударяется о берег, так люди в этом помещении валились на пол изящной, катившейся линией обнаженной плоти.

Алексиос прищурился.

– Они без сознания, верно? Ты же не убил людей в этой комнате, не так ли?

Кристоф рассмеялся.

– Эй, неплохая идея. А что, так нам нужно будет защищать от самих себя на тридцать идиотов меньше?

Алексиос едва не рявкнул.

– Дурак. Если ты…

– Успокойся. Я просто погрузил их в кратковременный сон. Но они все проснутся с ужасной головной болью. Это меньшее, что я мог бы сделать.

Бреннан запихал свои метательные звезды в секретные карманы своей куртки и посмотрел на кровоточащие глубокие порезы на своих ладонях.

– Что тут произошло? Почему у меня идет кровь? Я, правда, убил того самого вампира, который мог бы помочь нам найти Джастиса?

Алексиос глубоко вздохнул.

– Да. Ты так и сделал. У тебя случился срыв и ты обезумел, говоря, что люди должны умереть. И если я не ошибаюсь, ты испытывал ужасно сильную эмоцию, которая просто сбивала тебя с ног.

Бреннан удивлено изогнул бровь, но не выказал никакого другого признака удивления, которое бы нарушило то чистое спокойствие, которое вернулось, чтобы закрыть выражение его лица.

– Невозможно. Я не испытывал никаких чувств больше двух тысячелетий.

Дрожащий, но решительный женский голос прервал их из дальнего уголка комнаты.

– Тогда это была прекрасная имитация эмоций.

Все, как один, три воина развернулись лицом к угрозе, направляя оружие на фигуру, выглядывающую на них из‑за большого дивана, обитого красной кожей. Женщина, одетая лишь в порванную ткань, встала и дерзко посмотрела на них. Ее спутанные темные волосы опускались до плеч, а один глаз заплыл, и область вокруг него окрасилась в багряно‑синий цвет, слово ее – сильно – ударили в лицо. Несмотря на то, в каком виде она была, ее интригующая красота привлекла Алексиоса, заставила его пожелать помочь ей.

Она подняла подбородок и по очереди оглядела каждого из них.

– Если только я не слышу голоса и не сумасшедшая, вы из Атлантиды и ненавидите этих чудовищ также сильно, как я сама. Так как насчет сделки? Вы поможете мне получить историю всей моей жизни, а я помогу вам найти вашего друга.

Кристоф рассмеялся и опустил меч.

– Верно. Обнаженная и избитая в этой комнате, ты думаешь, что мы поверим, что ты своего рода репортер? Ты такая же больная и извращенная, как и все остальные.

– Это может быть правдой, – медленно заговорил Алексиос. – Но почему она единственная осталась в сознании?

Бреннан странно зарычал и выступил вперед, но Алексиос выставил руку и поймал его за предплечье. Бреннан застыл на месте, но так и не отвел своего взгляда от женщины.

Она покачала головой, ее нежные пальцы сжали материю, которую она удерживала, прикрывая грудь.

– Нет, вы не понимаете я…

– Всё в порядке, – сказала Кристоф, плотоядно ее разглядывая. – Я уже упомянул, что мне нравятся больные и извращенные? Мы определенно должны узнать друг друга.

Ворчание Бреннан переросло в сильный рев, и он вырвался из хватки Алексиоса и толкнул Кристофа в другую часть комнаты.

– Вы не понимаете, – повторила женщина, лишь намек на нервозность проскальзывал в решительности ее голоса, пока ее взгляд переходил с одного на другого. – Я пишу для «Бостон Геральд». Я знаю, где находится ваш друг. Я слышала, как они говорили о том, что он находится в каком‑то месте, называемом Пустота.

Алексиос ругнулся.

– Если Джастис, в самом деле, в Пустоте, нам не стоит и надеяться найти его. Путь в нее через…

– Через магию, – ответила она Алексиосу, хотя глаз не сводила с Бреннана, который впал в трансовое состояние буйного помешательства, так как стоял, сжав руки в кулаки, и буквально пожирал ее глазами, словно собирался ее растерзать.

– Темная магия. Я знаю кое‑кого. Позвольте, я найду свою одежду, и мы сможем, по крайней мере, поговорить. Меня зовут Тиернан Батлер, и я… – она вдруг запнулась на полуслове, ее глаза закатились, и она начала оседать на пол. Или магия Кристофа подействовала на нее с опозданием, или она была ранена серьезнее, чем показывала, или, наконец, испытала шок.

До того, как Алексиос успел двинуться, Бреннан пронесся через комнату, небольшой метеоритный дождь сияющего тумана появился в воздухе. Он подхватил женщину на руки и повернулся лицом к Алексиосу и Кристофу, обнажая зубы. До такой степени неприкрытая ярость и бешенство снова отразились на его лице, боровшемся с эмоцией, сияющей и смертельно опасной, словно приготовленный к бою меч.

Эмоцией, которою Алексиос никогда прежде не видел у Бреннана. Алексиос ни разу не видел эту эмоцию на лице Бреннана.

Но определенно он недавно видел нечто подобное у кое‑кого на лице. Когда принц Конлан смотрел на Райли. свою будущую невесту.

Одержимость.

– Черт, – пробормотал он.

– Бреннан, положи милашку, – сказал Кристоф, улыбаясь, словно это всё было удивительно смешно. – Она…