Освобождение Атлантиды

Эй, он, вполне возможно, безумен, мистер «Я – твоя судьба» и всё такое, но, по крайней мере, он просто роскошен. Зная, что Джастис пережил за свою жизнь, он мог себе позволить быть немного не в себе. Намек на сочувствие поднялся в ней, когда она вспомнила свое видение. Просто удивительно, что атлантиец вообще сохранил хоть какой‑то здравый смысл.

Кстати говоря, сколько людей считало ее безумной? Никто лучше нее не знал, что разумность – понятие относительное. В любом случае, она так давно не была обнаженной с мужчиной, что должна была снизить свои ожидания. Безумный? Без проблем, если у него великолепные волосы.

Она вздохнула и взглянула на него украдкой. Теперь его волосы высохли. Шелковистые, блестящие и великолепные; они стекали волнами голубого по его спине, прямо до самой прекрасной задницы в истории человечества. Или атлантийцев. Или что‑то вроде этого.

Он не был Прекрасным принцем, он был Высоким, Темным и Смертельно опасным принцем. Джастис являлся не тем идеальным, элегантным принцем, а реальным мужчиной с очень травмированной психикой.

Однако она, не уставала себе напоминать Кили, не психиатр. Так что ей, вероятно, следует держаться на расстоянии, несмотря на то, что ее гормоны продолжают играть роль марширующего духового оркестра.

Он, наконец, заговорил оттуда, где стоял, уставившись на стены, заполненные драгоценными камнями.

– Я думал, что это – спрятанная дверь к другому проходу, но тут нет ничего. Только еще один уголок, наполненный бесполезным хламом.

Он поднял что‑то, и свет от ламп осветил этот предмет, как вспышки фотоаппаратов репортеров – кристаллы Сваровски. Она не могла ничего с собой поделать. Всё‑таки Кили была археологом, и ее убивало профессиональное любопытство.

– Что это?

– Еще камни. Тут везде множество ничего не стоящих камней, – сказал он, бросив их на пол.

Она подошла к ним, осторожно, чтобы не подойти слишком близко.

– Я не уверена, что использовала бы слово «ничего не стоящие», – сказала она, наклонившись, чтобы взять сапфир, величиной с ее ладонь, из множества камней, усеивающих пол. – Я ощущаю себя Индианой Джонсом, обнаружившим древнее сокровище. Один этот камень, вероятно, стоит больше, чем моя годовая зарплата.

Он небрежно пожал плечами.

– Твоя зарплата больше не важна, так как мы проследим, чтобы у тебя было всё необходимое. Бери сапфир, если хочешь. Если хочешь, бери все камни. Для нас они просто камни. В лучшем случае – средство исцеления, ведь теперь у нас есть певчая драгоценных камней.

Ее рот наполнился горечью, похожей на сгнивший грейпфрут. Он думал, что она хотела его камни. Он думал, что она недооценивала самое невероятное археологическое место, в котором оказалась.

Он не слишком хорошо ее знал.

Она решила быть выше этого и проигнорировала его замечание, протянув камень к свету, обследуя его.

– Этот напоминает мне тот камень, который Лайам заставил меня взять в офисе. Камень – часть Звезды Артемиды, о которой говорил Нерей.

Джастис отреагировал так, словно его ударило электрическим током.

– Что? Звезда Артемиды? Нерей? Расскажи мне всё, и я подарю тебе все камни, какие только захочешь за двенадцать жизней.

Ладно, он снова это сделал. Снова пытался купить ее драгоценными камнями. Кили стала на колени и аккуратно положила сапфир на пол рядом с другими. Потом встала и сложила руки на своем всё еще громко бурчащем желудке, подняла подбородок и дерзко посмотрела на него.

– Я не желаю дурацких камней. Я хочу лишь пиццу. Или полную тарелку блинчиков, сочащихся маслом и горячим липким сиропом. Я не знаю, что и думать, когда ты говоришь, что моя зарплата больше не важна. Но знаешь что? Я пытаюсь не обижаться. Я собираюсь притвориться, что меня это всё совсем не беспокоит. Я лишь хочу убраться отсюда, и найти что‑нибудь поесть.

И до того, как она закончила свое предложение, Джастис преодолел одним прыжком расстояние между ними и схватил руками ее запястья. В его глазах горело дикое волнение, и он улыбнулся ей.

– Скажи это снова. Скажи это снова, прямо вот так. Только дополни красочным описанием.

– О чем ты говоришь? Я не хочу твердые, синие, блестящие, драгоценные камни.

Он рассмеялся.

– Нет, Кили. Моя прекрасная, великолепная Кили. Блинчики. Снова опиши блинчики. С маслом и сиропом. Их запах, вид, вкус.

Она вздохнула. Качая головой.

– Ты совсем свихнулся, верно? Жаль, конечно, что после всего, что ты пережил в жизни, последней соломинкой оказались блинчики.

Он снова рассмеялся, потом наклонился и поцеловал ее в макушку.

– Нет, я не безумен. Завтрак не заставил меня свихнуться, как ты сказала. Я обнаружил источник моих сил Нереида и полагаю, что нашел то, что дает доступ к способности транспортировки, которая и привела нас сюда. Я также голоден, как и ты, Кили, и когда ты описала блинчики, я почти почувствовал их запах.

Он отпустил ее руки и отступил на полшага.

– Опиши их снова, пожалуйста. Я думаю, что каким‑то образом могу перенести нас к блинчикам.

Кили подняла бровь, думая, что с этим планом кое‑что не так.