Освобождение Эрака (ЛП)

Селетен кашлянула рядом с ним и сумела отбросить край плаща. Грязный желто-коричневый песок обрушился на них обоих. Уилл перекатился на спину и откинул плащ с лица, умудрившись взглянуть на себя.

Ни тела, ни ног не было видно. Там не было ничего, кроме покрытого песком горба. Он попытался сесть, отряхивая руками песок с нижней части тела. Рядом с ним он чувствовал, что Селетен делает то же самое.

Земля, казалось, зашевелилась позади него, и он испуганно обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как лошадь Селетен катится и вздымается, чтобы встать на ноги. Жеребец с трудом выпрямился, и огромная масса песка обрушилась на двух мужчин, укрывшихся позади него. Затем, выпрямившись, лошадь сильно встряхнулась, и в воздух полетело еще больше грязи.

Уилл отшатнулся назад, в свободное пространство, оставленное телом лошади, и почувствовал, что ноги его освобождаются. Сделав последнее усилие, он вырвался из хватки песка и, пошатываясь, поднялся на ноги.

Внизу, в ложе вади, другие делали то же самое. Он мог видеть движение в рядах нагроможденного песка, которые отмечали, где укрылись другие. Затем песчаная поверхность вздыбилась в нескольких местах, как будто в ответ на небольшое землетрясение, и тела начали освобождаться. Укрытые берегом, остальные жили лучше, чем он и Селетен. Слой песка, лежавший на них, был не таким глубоким и тяжелым. Но все же потребовалось некоторое усилие, чтобы вырваться. Лошади, способные стоять хвостом против ветра и защищенные берегом вади, были в лучшем состоянии. По крайней мере, они не были наполовину похоронены.

Он посмотрел в лицо Селетен. Она была покрыта и покрыта коркой мелкого липкого желтого песка. Глаза, ободранные и воспаленные, смотрели из него, как дыры в гротескной маске. Уилл понял, что выглядит не лучше. Вакир устало покачал головой. Он снял с луки седла коня бурдюк с водой, намочил кончик хеффии и принялся счищать засоренный песок с глаз животного, тихо напевая ему. Вид лошади, доверчиво откликающейся на помощь всадника, вернул Уиллу ужасное осознание, и он отчаянно огляделся, надеясь, что увидит еще один бугорок на песке – бугорок, который превратится в лохматую фигуру Тага, когда он будет подниматься на ноги. Но там ничего не было.

Таг исчез.

Ушел куда-то в пустоши пустыни. Уилл отошел на несколько шагов от края вади и попытался позвать его по имени. Но сухость и песок в горле победили его усилия, и он не издал ни звука. Чья-то рука коснулась его плеча, и он обернулся, когда Селетен протянула ему бурдюк с водой. Он набрал полный рот, прополоскал его и сплюнул. Затем еще один, чувствуя, как теплая влага впитывается в мягкие ткани его горла.

Он понял, что сам Селетен еще не пил, и вернул ему бурдюк с водой, наблюдая, как тот споласкивается, сплевывает, а затем сам проглатывает пару глотков. Наконец он опустил шкуру.

-Ты… все… верно? - запинаясь, спросил он. Уилл покачал головой, неопределенно указывая на пустыню позади них.

-Таг,- сказал он несчастным голосом. Больше он ничего не мог сказать. Он услышал, как сапоги скользят по песку, и, обернувшись, увидел, что Холт устало карабкается по берегу вади. Его лицо тоже было покрыто желтой коркой. Его глаза покраснели и болели.

-С тобой все в порядке?- повторил он вопрос Селетен. Затем его глаза метнулись из стороны в сторону, и на лице появилось выражение ужаса. -Где Таг?- испуганно спросил он. Уилл склонил голову, чувствуя, как подступают слезы. Но, как и прежде, его телу не хватало влаги.

-Ушел, - с горечью сказал он. Он смог произнести только один слог. - Он махнул рукой в сторону пустыни.

-Ушел?- эхом отозвался Холт. - Куда ушел? Как?

-Лошадь запаниковала и вырвалась на ветер, - сказала Селетен. Уилл поднял на Холта затравленный взгляд и покачал головой.

-Я потерял его! - выпалил он. - Я отпустил поводья! Это моя вина… это моя вина!

Он почувствовал, как руки Холта обхватили его, как его самого потянуло в объятия старика. Но у Уилла не было никакого чувства комфорта. Никто не мог уменьшить боль, которую он чувствовал. Его конь, его любимый Буксир, исчез. И именно он отпустил поводья маленькой лошадки. Он подвел Тага, когда его друг был в панике и испуге и больше всего нуждался в помощи и поддержке своего хозяина.

И, наконец, слезы все-таки хлынули, потекли ручьями по желтой пыли, покрывавшей его лицо, когда он положил голову на плечо Холта и безудержно зарыдал. Смутно он слышал голоса своих друзей, устало собравшихся вокруг, вопросы, которые они задавали, и ужасный, окончательный, ужасный ответ, который дал им Холт.

-Таг ушел.

Два слова. Два слова, которые мгновенно заставили их замолчать. Гилан, Гораций и Эванлин знали, как много значила для Уилла эта маленькая лошадка. Они знали, какие особые отношения складываются между Рейнджером и его лошадью. И хотя Свенгал не мог по-настоящему оценить это, он приравнял это к чувству горя, которое скандиец испытал бы при потере своего корабля, и он горевал о своем друге.