Освобождение (ЛП)

При звуке знакомого голоса я вскрикиваю и, упав на задницу, устремляю взгляд на Дэймона.

— Что ты здесь делаешь?

Прижав палец к губам, я велю ему замолчать и машу рукой в сторону комнаты с книжной полкой.

— Целая группа. Семьи: мужчины, женщины, дети. Они вылезли из той дыры в тумбочке, и он привел их сюда, в эту комнату.

— Кто? Кто он?

— Мальчик. Лет пятнадцати, не больше. В общем, он достал с полки одну книгу, и вся чертова стена тут же сдвинулась!

— Ты это видела?

— Да! Своими собственными глазами! Вся. Чертова. Стена!

— Какую книгу?

— Вон ту, красную. Но не трогай её! А что если они настроены враждебно?

— Это мое личное пространство. Если здесь кто-то есть, я хочу об этом знать.

— Я думала, ты знаешь! Парень прошептал что-то об el padre. Все остальное было по-испански, поэтому я ничего больше не разобрала.

— Это все, что ты узнала?

— Он сказал что-то о завтрашнем дне.

Не успеваю я его остановить, как Дэймон пересекает комнату, а я жду у двери, словно трусливый заяц. Он вытаскивает красную книгу, и стена приходит в движение.

В открывшемся проходе темно. Дэймон заглядывает внутрь, затем с хмурым видом поворачивается ко мне, и я понимаю, что за стеной пусто. Я подхожу к нему и смотрю в углубление.

— Здесь никого нет, — говорит Дэймон.

— Дай мне свой телефон.

Когда он это делает, я направляю фонарик влево, где из щели в стене виднеется другой проход, который, похоже, тянется далеко за пределы света.

— Это, должно быть, какая-то подземная железная дорога или типа того.

— Что ж, это утешает.

— Что ты имеешь в виду?

— Я думал, что этот туннель использовался для контрабанды наркотиков. Беженцы еще куда ни шло.

— Да, за исключением того, что, если их операция провалится, то все будет выглядеть так, будто всем этим заправляешь ты.

— Ну, до этого еще надо дожить. У меня сейчас есть дела поважнее. Например, узнать, как ты сюда попала.

— На автобусе? Прямо перед церковью есть остановка. Транспорт ходит до полуночи. А где в это время был ты?

— На вечеринке.

Я вскидываю брови, и мое внимание привлекают красные разводы. До этого я не замечала на его черной рубашке этого пятна, но, подойдя поближе, вижу, что оно темное и влажное. Я касаюсь его рукой, и на моих пальцах остается липкий красный след.

— Дэймон? Это твоя кровь?

— Я стал свидетелем ограбления и проследил за ворами до вечеринки. Там я предотвратил изнасилование и избил пистолетом какого-то члена банды, который, как оказалось, связан с картелем Синолоа. В какой-то момент меня пырнули ножом. Видишь? Есть дела поважнее.

— Хм. Дерьмо, — я опускаюсь на колено и, приподняв его рубашку, вижу большую рану, из которой все еще сочится кровь. — Нам нужно привести это в порядок. Господи, Дэймон, тебе нужно наложить швы.

— Я сам вытащил нож. Он был воткнут не так глубоко, как я думал.

— Ну, рана далеко не поверхностная, — я беру его за руку и прижимаю ее к ране, чтобы остановить кровь. — В ванную. Давай все хорошенько промоем.

Я иду впереди и, оглянувшись, вижу, что он нехотя придерживает свою рану.

— Надавливай на нее, Дэймон.

Он усмехается и качает головой.

— Может, я и выгляжу не совсем подобающе, но для меня это пустяки.

— С чего это?

— Меня не в первый раз пырнули ножом.

За последние пару недель он слегка приоткрыл завесу своей прошлой жизни. Кое-какие разрозненные факты, резко контрастирующие с образом того человека, которого я знаю сейчас.

— Я знаю. Думаешь, я этого не понимаю?

— Дай я кое-что возьму. Встретимся в ванной.

Кивнув, я продолжаю рыться в его шкафчиках в поисках спирта, ватных тампонов и пластырей-бабочек, которые никак не могу найти. Я ненавижу сообщать плохие новости, но этому мужчине, скорее всего, придется отправиться в больницу, потому что рану необходимо зашить, а такого я ни за что не вынесу.

Когда Дэймон возвращается, я немедленно принимаюсь за работу и промываю рану, молясь, чтобы она не была такой глубокой, как мне показалось всего несколько минут назад. Но она глубокая. Я вижу темно-красное мясо и чувствую в горле першение и подступающую тошноту.

— Дэймон, она довольно глубокая.

— Не глубокая. Поверь мне. Я повидал по-настоящему глубокие раны, — он достает из кармана белый пузырёк с надписью «Gorilla Glue».

— Сейчас я покажу тебе один фокус.

Разинув рот, я смотрю, как он сжимает края раны и, аккуратно придерживая их пальцами, проводит клеем по шву.

— Это не идеальный вариант, но позволяет избежать швов.

— Сколько именно раз тебя ранили ножом?

— Достаточно, чтобы я не сомневался насчет этого клея, — он убирает пальцы, и рана остается склеенной. — Вуаля! Все в порядке.

Наклонившись, я внимательно рассматриваю образовавшийся на его коже тонкий блестящий слой и, проведя пальцем по шву, вижу, что он уже высох.

— Вау. А что, если будет заражение? Там остались бактерии.

— Тогда, думаю, меня порежут ножом еще раз.

Подавив рвотный позыв, я откашливаюсь и отхожу от его раны.

— Это все ты. Я не хочу иметь ничего общего с этим процессом.

— Ну, тогда, надеюсь, что ты хорошо все промыла, и мы можем продолжать.