Освобождение от созависимости

   В качестве домашнего задания я попросил ее составить два списка незавершенных проблем в отношениях с матерью, которые она до сих пор не разрешила. В первом списке я просил записать все, что она вспомнит о том, что ее мать говорила и делала по отношению к ней в то время, когда она была ребенком, и что сейчас она, будучи взрослой, считает вредным для себя. Во втором списке я попросил записать все, что Сара хотела бы, чтобы мать говорила и делала, когда она была ребенком, и что, по ее мнению, сделало бы ее жизнь сейчас более легкой.

   На следующее занятие Сара пришла вместе с матерью и начала читать свои списки. Я объяснил: в первом списке было все то, что она не полностью простила своей матери и за что она, возможно, до сих пор в обиде на нее. Во втором списке перечислено все то, чего она до сих пор ожидает от своей матери или от того, кто теперь занял ее место. Сара решила начать с первого списка, но я объяснил, что вначале ей нужно выразить свою обиду непосредственно матери, пока она не сможет простить ее.

   Сара начала так: “Ты всегда меня критиковала, по-твоему, я никогда ничего не могла сделать правильно. Я чувствовала себя ужасно”. Мэри ответила: “Да, я критиковала тебя, и это была моя потребность в собственном совершенстве, которое я осуществляла через тебя. Я знаю, что не должна была так делать. Я была так плохо подготовлена к роли матери и постоянно чувствовала себя ошеломленной”. По другим пунктам списка Сары все шло примерно таким же образом. Мэри подтвердила правоту жалоб Сары и признала свою вину в том, что поступала не должным образом. Когда сеанс закончился, я почувствовал, что процесс не завершен, и попросил Мэри прийти с дочерью еще раз через неделю. Они согласились.

   В начале следующего сеанса я понял, что они обе не довольны тем, что было в прошлый раз, и никак не могут прийти в себя. Сара сказала: “Мне неприятно говорить матери такие вещи. Это приводит к тому, что она еще больше чувствует себя виноватой”. Мэри сказала: “На этой неделе я провела несколько бессонных ночей. Я на самом деле потеряла равновесие”. Тогда я решил сосредоточить внимание на вине Мэри.

   Я спросил, что ей нужно для того, чтобы простить себе то, что она не лучшим образом справилась с воспитанием своей дочери. Она ответила, что не знает.

   Тогда я сказал: “Можешь ли ты попросить, чтобы дочь тебя простила?” Мэри выглядела испуганной, казалось, что она вот-вот уйдет. Наконец она сказала: “Да, я думаю, что смогу когда-нибудь это сделать”. Конечно, она хотела отложить это на потом, но я сказал: “Твоя дочь сидит прямо перед тобой, и это хорошая возможность для тебя сейчас решить этот вопрос”. Подумав еще немного, Мэри повернулась к дочери и сказала: “Сара, ты простишь меня за то, что я так делала, когда ты была ребенком?” Сара немедленно ответила: “Конечно, я прощаю тебя, мама”. Мэри вздрогнула, словно не веря тому, что сказала Сара. Заметив это, я попросил Мэри сосредоточиться на своих внутренних ощущениях. Мэри закрыла глаза и сказала, что чувствует, как будто острая стрела пронзает ее желудок. Затем она почувствовала, что вся наполняется светом, а боль вжелудке постепенно исчезает.

   Тогда я попросил Мэри заглянуть в себя еще раз, чтобы убедиться, нужно ли ей еще какое-либо прощение. Она сказала, что ощущает боль глубоко внутри, хорошо было бы избавиться от нее, и поэтому снова спросила: “Сара, ты простишь меня?” Сара тотчас же вскочила, крепко обняла мать и сказала: “Да, мама, я прощаю тебя”. Они обнялись и заплакали. Когда они уселись на свои места, я попросил Мэри еще раз сосредоточиться, чтобы почувствовать, достигло ли это ощущение зоны внутренней боли. Она села и закрыла глаза, при этом на платье, которое застегивалось спереди, расстегнулись две пуговицы. Заметив это, Сара воскликнула: “Мама, вина вы­скочила из тебя”. Мы все засмеялись, а затем они опять обнялись.

   Неожиданно я понял динамику, которая создала созависимые отношения между ними. Я сказал: “Мэри, ты рассказала Саре о своей вине, но не о своей любви, и Сара ощущает дискомфорт. Она, возможно, думает, что ты действительно не хотела делать то, что сделала, и причина того, что ты делаешь с ней сейчас, заключается в том, что ты чувствуешь себя виноватой или жалеешь ее. Это снижает ее самооценку. Она не будет просить у тебя что-либо, боясь, что ты скажешь ей “да”, чувствуя свою вину. Ей необходимо знать, что ты на самом деле хочешь быть с ней и что у тебя есть желание что-то сделать для нее, а если нет такого желания, ты скажешь “нет”. Сара согласилась с моим предложением и добавила: “Мама, я хочу общаться с тобой как с другом, а не как с виноватой матерью. Я тоже иногда чувствую за собой вину, когда прошу тебя что-то сделать дляменя, но я не говорю тебе об этом. Согласна ли ты поддерживать со мной новые отношения, основанные на любви, а не на чувстве вины?” Мэри ответила: “Да, я этого очень хочу”.