Освобождение. Первый день зимы (СИ)

   - Принцесса не хотела убивать брата. Она стала невольным орудием наших врагов. Проклятие - это значит... это значит, что всё, к чему прикасается Проклятый человек, становится опасным для других... Проклятый несет страдания и смерть всем окружающим... Дора, - произнес магистр мягко и вкрадчиво, - Дора, видишь в углу апельсинное дерево в кадке? А на столе - графин с водой? Подойди, пожалуйста, и вылей воду из графина в кадку с деревом.

   Словно механическая кукла, Дора выполнила все, о чем просил магистр.

   Несколько минут все трое молча смотрели на дерево.

   - И... что же? - наконец спросил король.

   Магистр подошел к кадке, внимательно оглядел деревце, внешне никак не изменившееся, а затем сорвал один из плодов - такой же беззаботно-оранжевый, как и другие. Затем магистр взял со стола нож для очистки перьев и разрезал апельсин пополам... Мякоть была едко-зеленого цвета...

   - Стоит ли говорить, что всякий, кто отведает этих плодов, ненадолго задержится на этом свете? А между тем, в графине была самая обыкновенная вода. И дерево до этого не страдало от каких-либо заболеваний...

   - О Господи...- тяжелый стон вырвался из груди отца. - Я погубил своих детей...

   - Выйди, Дора, - жестко и властно произнес магистр Альбус, и принцесса удивилась тому, какое множество интонаций скрывается в его голосе. - Но стой здесь, возле двери и никуда не уходи, слышишь? Никуда!

   Дверь библиотеки была толстой, хорошо заслоняющей от звуков.

   Сейчас Дора ощущала себя зависшей в нелепом и страшном сне - таком нелепом, что в него невозможно было поверить и испугаться. Пугало только то, что пробуждение никак не наступало.

   - Запереть принцессу в башне - не выход. Башня - это заметно. Со всех концов тут же понаедут принцы, чтобы попытаться ее освободить. Юные глупцы! Нет, башня - не выход. А если... Проклятье плюс проклятье...

   - Если б я не пренебрегал защитой замка от магии...

   - Мне несколько раз приходило в голову: неплохо бы для профилактики все-таки прочесть пару-тройку заклинаний или, что еще лучше, пригласить какого-нибудь известного мага...Но я боялся, что если Вы узнаете, то рассердитесь...

   - Не сомневайся, я пришел бы в ярость, если бы узнал...О, старый дурак! Мой сын мертв, а дочь не сможет жить среди людей... - отчаяние уже вонзило свои клыки в душу короля. - Зачем, зачем мне теперь жить?

   - На границе королевства есть лес. - деловито продолжал магистр. - Ничем не примечательный, но пользующийся дурной славой. Там есть избушка - раньше в ней жила семья лесника, но потом... говорят, двое маленьких детей лесника заблудились в лесу... их так и не нашли... жена его заболела от горя и быстро умерла... рядом с домиком возвышается невысокий холмик - ее могила... а сам лесник ушел солдатом на войну, да так и не вернулся... Сейчас в избушке никто не живет, место это глухое, люди не ходят в этот лес за грибами и ягодами - боятся призраков... Если поселить - пока - Дору в той избушке...Я буду искать средство от Проклятия... Это - дело чести...Это - мой шанс хоть немного загладить свою вину...

   - Я никогда не прощу этого себе. И Мария...она никогда не простит мне...

   - Сейчас у нее истерика. Я дал ей лекарство, когда она придет в себя, ей будет легче...

   - Нам никогда не будет легко Альбус, - король поднял глаза на магистра, и ни прежней властности, ни надменности не было в них. Лишь боль, которая знает, что не покинет эту душу никогда.

   Дора покидала замок, ни с кем не попрощавшись. В этом сне ей было не с кем прощаться: здесь были какие-то другие люди, похожие на знакомых и близких ей, но не они, не они...

   - Я никогда не вернусь?

   Все же это был вопрос. Все же вопрос, пусть и почти не верящий в свою вопросительность, гаснущий, умирающий, но все же вопрос...

   - Вернешься.

   Первое, что она по-настоящему поняла в тот день - подлинный смысл этого слова магистра, произнесенного безо всякой интонации. Не твердая уверенность в том, что ей все же когда-нибудь предстоит вернуться в стены замка, не проникнутая безнадежностью попытка ее утешить, - нет, это не то, что донесла до сердца девушки эта короткая реплика магистра.

   Все равно.

   Не имеет значения.

   Вернешься ты или нет.

   И Дора осознала, что магистр прав. Всё было погублено. Погублено раз и навсегда - и от нее теперь уже ничего не зависит.

   Магистр решил самостоятельно доставить принцессу к месту ее будущего жительства. Он не боялся Проклятия. Или боялся, но умел это скрыть? Иногда чувства все же прорывались сквозь броню, в которую он заключил свое сердце...

   Уже собравшаяся ехать, в дорожном плаще и шляпе, с какой-то нелепой картонкой в руках - ах да, у нее и сейчас в руках эта самая картонка, как она у нее оказалась, что в ней лежит, Дора решительно не может вспомнить - она увидела Милли. Та стояла на верхней ступеньке лестницы. Милли, Милли! - та самая, прекрасная, добрая подруга Милли, из ее, из Дориной жизни.

   - Милли!

   - Дора! - девушка стремглав бросилась вниз по ступенькам.

   - Милли, стой! - вдруг резко окликнул свою дочь магистр Альбус.