Освобождение шпиона

Достал ключ, вставил в замочную скважину, повер­нул. Замок легко открылся, он распахнул дверь, вышел на крыльцо и замерла, это воля! Вокруг открылся без­донный; бескрайний мир: ни решеток, ни перегородок, ни отвратительно лязгающих железных дверей, ни ко­лючей проволоки, ни заборов. . . Иди куда хочешь! Плюс изобилие чистейшего свежего воздуха!

А прямо на него шел милиционер в форменном си­нем плаще, с папкой под мышкой. Он оглядывался по сторонам, словно что-то искал. Завидев беглеца, мили­ционер оживится и явно вознамерился что-то спро­сить. Например, почему гражданин выходит из черного хода? Или сразу прикажет предъявить документы... Беглец похолодел. Инстинктивно он чуть не принял позу лягушки, в которой передвигался по особорежим­ной колонии восемь лет. И зачем вышел раньше време­ни? Предупреждали ведь - минута в минуту, сел в ма­шину — и все...

Он постарался взять себя в руки, одеревеневшими руками закрыл дверь, на одеревейевших ногах спустил­ся с крыльца. Внутри — словно граната с вырванной че­кой, и даже вкус железа появился на губах.

— Можно вас на минуту? — спросил милиционер. На плаще Мигунов различил лейтенантские погоны.

— Слушаю! - резко ответил бывший полковник ко­мандным голосом,

Жестким, начальственным взглядом он заставил се­бя смотреть прямо в лицо милиционера, в его серые сонные глаза, на его рот с губой, искривленной каким- то старым, почти невидимым шрамом.

— Сюда зайти можно? — спросил лейтенант. — А то я никак главный вход не найду...

— Нет. Это только для сотрудников. А вам туда!

Мигунов наугад Махнул рукой. Он понятия не имел, где находится главный вход.

— Спасибо! — лейтенант прошел мимо, и Мигунов перевел дух. Обошлось! Но сердце колотилось и под­жилки тряслись. Что там происходит наверху? В любой момент из здания может выбежать погоня! Топтаться возле крыльца нельзя: стоящий без дела человек при­влекает внимание.

Беглец двинулся по тихой улочке в сторону шумного проспекта. Кругом все еще простиралась бескрайняя свобода. Навстречу, без конвоя и наручников, шли лю­ди в «вольной» одежде, они скользили по нему безраз­личными взглядами и проходили дальше. Без всякой охраны прошли две девушки в коротких кожаных кур­точках и облегающих джинсах - он тут же представил, что находится у них под одеждой, и даже возбудился. Какой-то парень с одутловатым лицом и выбритой го­ловой, похожей на булыжник, напомнил, что у него та­кая же, «зековская» стрижка. Мигунов нервным жестом насадил шляпу поглубже. Но тут же вспомнил: в мире сейчас новая мода — лысые и татуированные, он видел это в телепередачах. Лысой головой сейчас никого не удивить. Даже Брюс Уиллис, и тот лысый...

На часах 9-27. Ах, черт. Еще целых три минуты!

Может, часы все-таки отстают, и машина давно уеха­ла?

Мигунов поежился, засунул руки в карманы брюк. Там лежали какие-то таблетки, зажигалка, немного мелких денег. В карманах пиджака он нашел паспорт и пачку «Явы». Раскрыл паспорт, прочел: «Федосеен- ко Игорь Матвеевич, год рождения 1974». Отошел к ограде, незаметно выбросил паспорт в траву. Игорю Матвеевичу документы определенно больше не пона­добятся.

Достал сигарету, закурил. Все-таки удивительно как-то вышло... Понятой на вид казался тихим, по­кладистым... В чем-то даже жалким — такие всегда стоят в очереди последними, а любое обращение к незнакомому начинают со слова «простите». Прости­те, но вы только что ударили женщину. Простите, но я не буду отдавать вам свою одежду... Мигунов, не по­мня себя, свалил его на пол, несколько раз ударил по лицу, а потом... Он не собирался его убивать. Точнее, он твердо помнил, что на одежде, которую он наде­нет, не должно быть пятен крови. Да, он помнил. И поэтому не раскроил ему череп пистолетом, а — за­душил. Как Блинова. Это получилось как бы само со­бой.

Ну и хер с ним, с Игорем Матвеевичем!

...9-29.

Он развернулся и, преодолевая себя, пошел обратно. Мимо проезжали машины, шли по своим делам люди. Не те машины и не те люди. Впереди остановился авто­бус, двое парней с военной выправкой пружинисто вы­скочили наружу и направились к зданию Следственно­го управления.

Черт-те что, подумал Мигунов, провожая их взгля­дом. Вот-вот конвой зайдет в этот чертов класс. Воз­можно, уже зашел. Не будут же они торчать вечно в коридоре... Вот-вот поднимется тревога, завоют си­рены, затопают по асфальту сапоги, а беглец никуда не делся — вот он, голубчик, гуляет рядом с управле­нием... -

Где же машина?!!

Мигунов поравнялся с крыльцом черного хода. Вы­бросил окурок, прошелся взад-вперед, жадно вгляды­ваясь в приближающиеся машины.

США, Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ

По закрытой связи Паркинсон подробно доклады­вал обстановку заместителю Директора. Остальные со­трудники Русского отдела молча слушали.

Всем, конечно, было предельно ясно, что москов­ская агентурная сеть, тот самый ее ракетно-стратегиче­ский сектор, о восстановлении которого столько гово­рил Директор, — сектор этот провалился окончательно. В данный конкретный момент неясно было одно: что делать с операцией «Рок-н-ролл», которую в эти самые минуты проводит Грант Лернер,