Освобождение шпиона

Башнабаш мысленно отчертил десятиметровую гра­ницу перед своей позицией. Он следил, как карлик при­ближается к ней, и одновременно просчитывал в голове различные варианты развития событий. Вариантов было немного: обычно карлики тупы и не понимают русского языка, им все равно — говоришь ты «будь здоров» или «катись к чертовой матери». Но этот, вроде, понимает! Если понимает... Скорее всего, придется его все же заст­релить. Ствол ДШК направлен в грудь маленькому чело­вечку, если нажать — того разорвет в клочья...

Когда корявая длиннорукая фигура пересекла неви­димую черту, Башнабаш сказал громко и внятно:

— Стой! Буду стрелять!

Он придавил пальцем рычаг, привычно напряг ноги и корпус, приготовившись к сильной отдаче... Но кар­лик сразу остановился. Встал как вкопанный, сгорбил­ся, голову вжал в плечи.

— Ну, и чего? — проорал он по-русски. — Стою! А дальше что?

Что дальше, Башнабаш, честно говоря, не знал. Он был слишком удивлен. Даже поражен.

— Я Бруно Аллегро, мать твою! Человек-Ядро! - про­должал орать карлик довольно воинственно, хотя по- прежнему не двигался с места. Голос его слегка дрожал и срывался иногда в истеричный фальцет, но Башна­баш на это не обратил внимания.

— Эй, ты! Оглох, что ли? Или обосрался со страху, а? Я — Бруно Аллегро, ты понял? А ты что за хрен с горы?!

— Здесь я задаю вопросы! — отозвался Башнабаш. — Стой, где стоишь! Это запретная территория! Предъяви документы в развернутом виде!

Карлик негромко выругался и стал хлопать себя по одежде. Потом хлопать перестал. И выругался еще раз, но уже гораздо громче.

— Ты что, ослеп, что ли?! — рыкнул он так, что Баш­набаш дернулся и едва не нажал спуск.

— Бруно Аллегро не обязан никому ничего показы­вать! Вот он я - что тебе еще надо?! Радуйся, что ви­дишь меня и до сих пор живой! А ну вылезай, покажись! А то каркаешь, хер знает откуда, как попкарь [3]с вышки!

«Бруно Аллегро, — подумал Башнабаш. — Он говорит это так, словно всём известно его имя. Словно это про­пуск высокого уровня. Словно он привык командовать и ему все беспрекословно подчиняются. Может, он ка­кой-нибудь маршал... Вроде как Клим Ворошилов? Во­рошилова все знают, и документы у него спрашивать никому в голову не придет... Но карлики маршалами не бывают. И почему тогда он бежал от своих, если мар­шал? Или это никакие не свои, а... Вот оно что! Навер­ное, те, за Разломом, — это чужеземные захватчики или оппортунисты-предатели, а Бруно Аллегро - знамени­тый борец за коммунистические идеалы?»

— Ты на демонстрации ходишь? ~~ спросил Башна­баш осторожно. И попал в точку. Потому что как раз недавно Бруно шел на «стрелку» с Хомяком, попал на Тверской в толпу пожилых людей с красными флагами и едва унес ноги.

— Был недавно, чуть не затоптали! — в сердцах выру­гался человек-звезда.

— А чьи портреты там несли? — с иезуитской хитрос­тью задавал замаскированные вопросики Башмакин, чтобы окольным путем получить ответ на главный, вол­нующий его вопрос. Раньше он не обладал такой изощ­ренной продуманностью.

— Да чьи... Сталина, Ленина, этого бородатого... Маркса!

На душе у Башмакина полегчало.

— А Гитлера несли? — все же спросил он на всякий случай.

— Ты что, с дуба рухнул?! - воскликнул Бруно. - За это же сажают! Вот у нас на зоне был «пассажир» — в день рождения Гитлера вышел с его портретом к Мавзо­лею... Три года дали!

— Всего три года? — поразился часовой. — За Гитле­ра?!

— Все-е-е-го-о-о, - передразнил маленький чело­век. - Ты попробуй, посиди три года! В зоне день, как на воле год!

После короткой паузы прозвучал контрольный во­прос:

— А ты Сталину веришь? Уважаешь нашего вождя?

В наступившей тишине раздался металлический щелчок, подсказавший правильный ответ.

— А то как же, мать твою! - искренне выкрик­нул Бруно. - Да Сталина, если хочешь знать, до сих пор зеки на груди выкалывают! — Он подумал немного и добавил: — Сталин — это пахан железный! Он бы Лешего и его говнюков быстро к стенке поста­вил!

Башнабаш убрал пальцы с ручек «душки».

— Я рядовой Башмакин, - сказал он, вставая. — Бо­ец особого подразделения «79» внутренних войск. Это мой пост.

— Башмакин? А Сенька-Башмак с череповецкой «десятки» тебе не родственник? — быстро отозвался карлик.

— Нет, наверное... У наших только в Киеве родня бы­ла...

— Ну, ладно, нет так нет!

Бруно несколько раз шмыгнул носом, утерся рука­вом. Почесал бороду, напоминающую изрядно трачен­ную обувную щетку.

— Так я это... Слушай, чего ты в темноте такой си­дишь? Включил бы фонарь какой, что ли! А то мне ро­жу твою не видно!..

Опять шмыгнул.

— А может, ты и не Башмак никакой, откуда я знаю!

— Прошу прощения, товарищ Бруно. Я соблюдаю светомаскировку. В непосредственной близости от ох­раняемого объекта находятся посторонние, они воору­жены...

— Это ты про Лешего, что ли? — перебил его кар­лик. - Да брось! Да никакой он не посторонний! Он, в общем-то, свой! Хотя...

Бруно замялся.