Освобождение "Звезды"

При «Звезде» стала функционировать общественная организация «Ле­нинградская трибуна», состоявшая из ученых, писателей, журналистов. Це­лью ее было содействовать перестройке в духовной сфере. Для нас «Трибу­на» была особенно полезной — немало участников ее стало авторами «Звез­ды». Представители «Трибуны» добились аудиенции у первого секретаря обкома Гидаспова, чтобы «поставить чрезвычайно важные вопросы». Через десяток лет отчетливо понимаю, насколько все мы были тогда наивны в сво­их надеждах добиться помощи от уже мертвой партийной власти. Но вот что врезалось в память: в небольшой приемной Гидаспова, на невысоком помосте, обрамленном резными деревянными перильцами, расхаживал вдоль каких-то пультов, телефонных аппаратов, стоек с горящими и помиги­вающими лампочками невысоконький молодой человечек в форме кремлев­ской охраны (особый вид спецслужбы КГБ) и с важным видом вел какие-то переговоры то по одному телефону, то по другому. Глядя на него, я подумал: а не этот ли тип истинный здесь хозяин — ведь в его руках все виды прави­тельственной и прочей связи: захочет — соединит, захочет — сам передаст любое сообщение в любой конец страны, а может быть, и по всему миру! Товарищ Гидаспов — фигура при такой мощной аппаратуре явно второсте­пенная...

12 мая 1989 года в Ленинградском доме кинематографистов состоялась встреча с известным грузинским кинорежиссером и общественным деяте­лем Эльдаром Николаевичем Шенгелая. Он впервые рассказал правду о кро­вавых событиях в Тбилиси 9 апреля. На эту встречу пришла вся редакция «Звезды». На следующий день в Москву, где проходил Съезд Верховного Со­вета СССР, народным депутатам от Ленинграда Д. А. Гранину, Б. Н. Николь­скому и члену редколлегии «Звезды» Ю. Ф. Карякину были отправлены телеграммы одного и того же содержания:

«Редколлегия журнала «Звезда» обращается к Вам, народному депутату СССР, с просьбой поставить на проходящем Съезде вопрос об отмене анти­демократических, полицейских указов о печати, митингах, спецкомандах МВД, об ответственности организаций и лиц за варварскую акцию устраше­ния в Тбилиси. Просим также потребовать демонстрации для делегатов Съезда документального фильма о трагедии в Тбилиси».

Телеграммы наши, как нам стало известно от делегатов, дошли и вли­лись в общий голос протеста против насилия и беззакония.

Публицистически острой статьей Андрея Арьева, сделанной в форме ре­цензии на антисемитский роман Е. Туинова «Человек бегущий», опублико­ванный еще при Холопове, мы четко и недвусмысленно определили пози­цию новой «Звезды» в национальном вопросе.

Главное — «Звезда» активно включилась в общественную жизнь на сто­роне тех, кто ратовал за демократические перемены.

Изменение курса журнала вызвало обильный поток писем — самых раз­нообразных. С некоторыми авторами завязывалась переписка, среди них был и Виктор Петрович Астафьев.

«...Читал я роман Лиходеева в «Звезде», и захотелось мне Вас и Ваш журнал по­здравить с такой прекрасной прозой. В периодике о романе ни слова — не до него.

И пока страшная литература, из лагерей выкопанная, и закордонная, часто претен­циозная, вымоченная в чужой воде и фруктовом уксусе — «рыба» эта будет питать нашего дорогого читателя и хиленький роман «Жизнь и Судьба» будет возноситься выше Толстого, не в чести будут такие труженики слова, как Лиходеев, и критика «не заметит» их. Вот уж устанет советский человек от разоблачений Сталина, вож­дей, партии, от услаждения подвигами проституток и дельцов теневой экономики, да от блуда педерастов и наркоманов, тогда, может, и снизойдет и критика наша бойкоязыкая и дорогой читатель до текущей литературы.

Попутно я, по привычке, посмотрел поэзию в журнале и обнаружил, что она не опускается до полупоэзии или слегка зарифмованных газетных заметок...

Посмотрел я и публицистику, и критику — и она на хорошем профессиональном уровне, не без перехлестов, конечно, но что сейчас без перехлестов? Дама-философичка, печатающая свои труды в «Звезде», вон считает, что антисемитизм — это плохо, а сионизм — так и ничего, а по мне то и другое стоят друг друга, а вояка Ху­сейн так и вовсе о сионизме плохого мнения, да ведь он и не одинок, вот загвоздка, и давно уж не одинок. Или «век иной, иные песни», да?

Но вот все чаще и чаще ко мне приходят рукописи талантливые, страшные — это антилитература, рожденная антижизгнью, и не за ней ли ближайшее будущее?

Кланяюсь. Еще раз благодарю за роман Лиходеева. Желаю много сил и доброго здоровья.

Виктор Астафьев. 16.02.91 г.»

«Глубокоуважаемый Виктор Петрович!

Извините, что с задержкой отвечаю на Ваше письмо. Был в отпуске, переводил дух после обретения так называемой самостоятельности (отделились от «Худлита»). Самостоятельности, разумеется, в кавычках, потому что какая может быть самостоя­тельность, если бумага, полиграфическая база, распространение — все в руках у ро­димого неделимого государства. Вот и кувыркаемся, бьемся об эти бетонные стены своей «самостоятельной» башкой,