Освобожденный Эдем.

Конечно, издание книги в известной мере субъективизировано: вид ее будет зависеть от способностей художника, дизайнера, изготавливающего макет, выбора издательского формата, шрифтов, бумаги, материала обложки, точно так же, как в известной мере объективизирован перевод: несмотря на все различия в изложении, его внутреннее содержание — сюжет, антураж, герои — останется неизменным.

И вместе с тем, разница очевидна. Физические технологии зависят от фундаментальных свойств материи, гуманитарные — от свойств сознания. Они всегда таковы, каков человек.

Авторский характер гуманитарных технологий наглядно иллюстрируется отличиями мировых религий. Будучи глобальными, фактически, матричными технологиями, о чем мы подробней скажем несколько позже, онтологизируя, то есть переводя в социальные императивы, одну и ту же предельную трансценденцию, все они, тем не менее, несут отпечаток личности своих создателей: Моисея, Будды, Конфуция, Христа, Мухаммеда, что, в свою очередь, приводит к возникновению в потоке истории разных цивилизаций.

Особенно хорошо это видно на примере протестантизма, где в отличие от католической версии трансцендирования, навязывающей верующему единый смысловой и обрядовый механизм общения с богом, траффик осуществляется напрямую, минуя какие-либо промежуточные инстанции. Любой протестант может толковать слово божье так, как он его понимает, основывать собственную конфессию, становясь таким образом главой новой церкви, делать «перевод» с небесного языка на земной в соответствие со своими представлениями о боге. Отсюда — лютеранство, кальвинизм, цвинглианство, евангелизм, баптизм, адвентизм и великое множество иных конфессиональных ветвлений.

Так же разведены и назначения обеих цивилизационных механик. Главной функцией физических технологий является согласование человека и мира. Создавая вещественную, материальную оболочку цивилизации, своего рода демпфер, амортизирующий интервал между безличным и личностным бытием, эти технологии обеспечивают выживание человека в меняющейся природной среде, продвигая ее по пути все большей и большей антропоморфности. В свою очередь, гуманитарные технологии отвечают за согласование человека и техносферы, мира искусственного и его творца, обеспечивая их взаимную адаптацию.

Иными словами, физические технологии заключают в себе объективные возможности природы/истории и, формируя пространство тенденций, отвечают за то, что происходит (не может не произойти), в то время как гуманитарные технологии, заключая в себе субъективный/человеческий фактор, образуют пространство решений и управляют реализацией конкретных тенденций. Они отвечают за то, как это все происходит.

Физические технологии устанавливают диапазон возможного будущего. Гуманитарные технологии отвечают за то, какая из версий в этом диапазоне будет реализована.

В норме физические и гуманитарные технологии сбалансированы: возможности формировать историообразующие тенденции и управлять реализацией этих тенденций взаимно сопряжены. Цивилизация движется в интервале динамического равновесия. Ее внутренние колебания не выходят за границы устойчивости. Однако из-за неравномерности развития культуры и техносферы, из-за нарастания диспропорций, вызванных, в свою очередь, накоплением флуктуаций, неизбежно образуется расхождение обеих составляющих цивилизации. Причем, расхождение это может проявлять себя как в хронической, так и в острой форме.

Хронический дисбаланс между физическим и гуманитарным потенциалами обычно преодолевается за счет развития новой управляющей или производственной технологии. Такой дисбаланс, конечно, снижает эффективность цивилизации: в богатых обществах он оказывается одним из источников чрезмерной инфляции, в бедных, как правило, повышает социальную энтропию, однако самому существованию цивилизации не угрожает. Так, например, энергетический кризис конца 1970-х годов вызвал к жизни концепции Римского клуба, названные «пределами роста», а они — индуктивно — породили комплекс ресурсосберегающих технологий, предоставивших западной индустриальной цивилизации дополнительное пространство развития.

В свою очередь, острый дисбаланс внутренних компонентов цивилизации приводит ее к неразрешимому системному кризису. Зазор между гуманитарной и технической сферами оказывается слишком велик, и напряженность противоречий начинает превосходить устойчивость текущей исторической фазы. На практике это означает обреченность базисных жизнеобеспечивающих структур, а в перспективе предвещает их масштабную деконструкцию.

Данный процесс можно интерпретировать как пересечение цивилизацией своих функциональных границ: предела сложности и предела простоты.