Освобожденный любовник

Путешествие наверх, в спальню, было занимательным и с большим количеством пауз, в результате которых Джейн оказалась полностью обнаженной, к тому моменту, как Ви положил ее на кровать. Потребовалось одно мгновенье, чтобы он снял с себя кожаные штаны и рубашку, и когда он взобрался на нее, его рот был открыт, а клыки полностью обнажены.

Она улыбнулась ему.

— Жажда замучила?

— Да.

Изящно наклонив подбородок, она предоставила ему доступ к своему горлу, и он с рычанием проник в нее двумя способами — между бедер и в шею. Пока он жестко брал ее, она впивалась ему в спину короткими ногтями, обхватив ногами его бедра.

Прошло добрых два часа до завершения их близости, после чего, умиротворенный Ви лежал в темноте рядом с Джейн и благословлял судьбу за свое счастье. Он тихо рассмеялся.

— Что? — спросила она.

— Не смотря на все мои видения о будущем, этого я никогда не мог предсказать.

— Не мог?

— Это… я не мог даже надеяться на все это. — Он поцеловал ее в висок, закрыл глаза и позволил себе погрузиться в дрему.

Но этого не произошло. Его покой неожиданно накрыла черная тень, отключая психические проводки, вызывая страх и панику. Он списал все на остаточные явления, ведь, после того, как едва не упустил шанс быть с тем, кого любишь, требуется некоторое время, чтобы придти в себя и расслабиться.

Но объяснение не срабатывало. Он знал, что это было что-то другое… что-то очень страшное, словно бомба в почтовом ящике.

Он боялся, что судьба еще не закончила свою игру с ним.

— Все в порядке? — спросила Джейн. — Ты дрожишь.

— Со мной все хорошо, — он придвинулся к ней поближе. — Пока ты со мной, я в полном порядке.

Глава 42

На Другой Стороне, Фьюри спускался по склону к амфитеатру в сопровождении Зи и Рофа. Дева-Летописица и Директрикс ожидали в центре сцены, обе одетые в черное. Директрикс не выглядела довольной, ее глаза прищурились, губы сжались в тонкую линию, а руки крепко обхватили медальон, висящий на шее. Настроение Девы-Летописицы невозможно было определить. Ее лицо было скрыто под облачением, но даже если бы его было видно, Фьюри сомневался, что смог бы понять, о чем она думает.

Он остановился перед золотым троном, но не стал садиться. Хотя, идея была не плоха. Ему казалось, что он куда-то уплывает, его тело дрейфовало, а не двигалось, голова пребывала не на плечах, а в бескрайних далях. Мысленно он спросил себя — было ли это ужасное состояние результатом выкуренного красного дымка? Или же причина в его женитьбе на трех дюжинах женщин?

О, Господи Боже.

— Роф, сын Рофа, — произнесла Дева-Летописица. — Подойди и поприветствуй меня.

Роф подошел к краю сцены и преклонил колени.

— Ваша Светлость.

— Ты собираешься что-то попросить у меня. Сделай это сейчас, и формулируй свои фразы правильно.

— Если эта просьба не оскорбит Вас, то я хотел бы просить, чтобы в отношении боевых действий на Фьюри распространялось то же решение, что и на Вишеса. Мы нуждаемся в воинах.

— Я склонна отпускать его на время. Он будет жить там…

— Нет, — твердо отрезал Фьюри. Когда все резко повернулись к нему, он продолжил. — Я останусь здесь. Я буду сражаться, но я останусь здесь.

Он слегка поклонился, чтобы хоть как-то компенсировать свою грубость.

— Если это не оскорбит Вас.

Зэйдист открыл рот, на лице со шрамом застыло выражение чем-черт-тебя-подери-ты-думаешь, но короткий смешок Девы-Летописицы предупредил его невысказанную тираду.

— Да будет так. Избранные предпочтут это, да и я тоже. А теперь поднимись, Роф, сын Рофа, и давайте начнем.

Когда король поднялся в полный рост, Дева-Летописица опустила капюшон.

— Фьюри, сын Агони, я прошу тебя принять обязательства Праймэйла. Ты согласен?

— Да, согласен.

— Взойди на помост и опустись передо мной на колени.

Совсем не чувствуя ног, он подошел и начал восхождение по короткой лестнице. Не ощущая мрамора, он упал на колени перед Девой-Летописицей. Когда ее рука опустилась ему на голову, он не дрогнул, не моргнул, ни единая мысль не пронеслась у него в голове. Он почувствовал себя автомобильным сидением, которое подчинялось капризам водителя, вне зависимости от скорости и направления движения. Он покорился.

Странно, ведь он сам это выбрал, не так ли? Добровольно.

Да, но только Бог знает, куда приведет его это решение.

Слова, что произносила Дева-Летописица над его склоненным телом, были отголосками Древнего языка, но он никак не мог уследить за всем, что она говорила.

— Поднимись сам и подними глаза свои, — произнесла Дева-Летописица в конце. — Представляю тебя твоим женщинам, которым ты станешь господином. Их тела будут служить тебе.

Он встал и увидел, как поднялся занавес, и Избранные выстроились в ряд — они были одеты в кроваво-красные мантии, сверкающие, как рубины на фоне окружающей белизны. В едином порыве, они поклонились ему.

Матерь божья… Что он натворил?

Вдруг Зи выскочил на помост и схватил его за руку. Что за… а, все в порядке. Его просто накренило в сторону. Возможно, он даже мог упасть. И наверняка со стороны это выглядело ужасно.

Голос Девы-Летописицы отражался от стен, набирая силу.