Освобожденный любовник

— Я курю, потому что у меня зависимость. Я наркоман, у которого отсутствует сила воли, Бэлла, и который прошлой ночью трахал шлюху в общественном месте. Ты должна меня осуждать, а не жалеть.

Она покачала головой.

— Не пытайся выставить себя передо мной полным уродом. Не получится. Ты достойный мужчина…

— Да ради Бога…

— …который пожертвовал многим ради своих братьев. И, наверное, слишком многим.

— Бэлла, прекрати.

— Мужчина, который пожертвовал ногой, чтобы спасти своего близнеца. Который храбро сражался за свою расу. Который отказывается от своего будущего ради счастья своего брата. Невозможно совершить что-то еще более благородное.

Ее взгляд был твердым, как скала, когда она смотрела на него снизу вверх.

— Не говори мне, кто ты. Я вижу тебя лучше, чем ты видишь себя.

Он заходил по комнате, пока не оказался возле комода. Он надеялся, что на Другой Стороне не было зеркал. Он ненавидел свое отражение. И всегда ненавидел.

— Фьюри…

— Уходи, — сказал он хрипло. — Пожалуйста, просто уйди. — Когда она этого не сделала, он обернулся. — Ради бога, не заставляй меня сломаться на твоих глазах. Мне нужна моя гордость прямо сейчас. Она единственная держит меня на ногах.

Она прижала ладонь к своим губам и быстро заморгала. Затем взяла себя в руки проговорила на древнем языке.

— Удачи тебе Фьюри, сын Эгони. Пусть твои ноги никогда не сходят с верной тропы, а ночь осторожно лежит на твоих плечах.

Он поклонился.

— Желаю тебе того же, Бэлла, возлюбленная налла моего кровного брата Зейдиста.

Когда дверь за ней закрылась, Фьюри опустился на кровать и поднес косячок к губам. Он оглядел комнату, в которой жил с тех пор, как Братство переехало в этот особняк. Осознал, что это место никогда не было ему домом. Это была просто комната для гостей… роскошная, безликая комната для гостей… четыре стены с дорогими картинами маслом, хорошими коврами и занавесками, пышными, как бальное платье.

Как хорошо было бы иметь дом.

А у него его никогда не было. После похищения Зейдиста, еще младенцем, их мамэн заперла себя в подвале, а отец начал охоту на няньку, укравшую Зи. Взрослея, Фьюри жил среди движущихся, дышащих теней, что были его семьей. Все, включая додженов, просто плыли по течению жизни. Без смеха. Без счастья. Никаких праздников.

Никаких объятий.

Фьюри научился молчать и оставаться в стороне. Это было, в конце концов, самое лучшее, что он мог сделать. Он был копией того, кого потеряли, напоминание о горе, которое поселилось в сердцах. Он начал носить шляпы, чтобы скрыть свое лицо, при ходьбе шаркал ногами, сутулился, чтобы казаться меньше, незаметнее.

Пройдя превращение, он уехал искать своего близнеца. Никто не помахал ему рукой. Не было прощания. Исчезновение Зи убило все способности домашних о ком-то скучать, так что Фьюри не досталось ни капли этого теплого чувства.

И хорошо. Так было проще.

Почти десять лет спустя, он узнал от одного дальнего родственника, что его мать умерла во сне. Он сразу же вернулся домой, но похороны уже прошли без него. Восемь лет спустя погиб, сражаясь, его отец. На эти похороны Фьюри успел, и это была последняя ночь, которую он провел в доме своей семьи. Затем все имущество распродали, доджены разбежались, а его родители будто вовсе никогда не существовали.

Это неприкаянное ощущение сейчас было не в новинку. Он чувствовал его еще ребенком, в первый же миг, как начал осознавать окружающую действительность. Он всегда был чужаком, и Другая Сторона вряд ли станет ему пристанищем. Он не мог почувствовать себя там как дома, потому что с ним не будет его близнеца. Или его братьев. Или…

Фьюри остановился. Запрещая себе думать о Бэлле.

Он встал и почувствовал, как протез держит его вес. В голове возникла мысль о парадоксальности отсутствия конечности у такого кочевника, как он.

Он затушил окурок, положил в карман несколько новых косячков, и почти дошел до двери, но внезапно остановился и обернулся. Четыре шага привели его к стенному шкафу, три клика замка и открылась металлическая дверца, руки проникли внутрь и вытащили на один черный кинжал.

Он взял свое оружие в ладонь, чувствуя идеальный баланс и рукоятку. Вишес сделал кинжал для него… Черт, как давно? Семьдесят пять лет назад… Да, этим летом было бы ровно семьдесят пять лет с тех пор, как он вступил в Братство.

Он осмотрел лезвие на свету. Семьдесят пять лет охоты на лессеров, а на лезвии ни одной царапины. Он достал второй кинжал. То же самое. Ви был искусным мастером.

Глядя на оружие, чувствуя его вес, он вспомнил, как Вишес стоял в дверях спальни сегодня вечером, объявляя, что Дева-Летописица разрешила замену Праймэйла. У вечно холодного брата в глазах горела жизнь. Жизнь, надежда и блистательная цель.

Фьюри вложил один из кинжалов за атласный пояс, обвязанный вокруг талии, а второй вернул в сейф. Затем, гордо выпрямившись, повернулся к двери. Любовь стоила того, чтобы пожертвовать всем ради нее, подумал он, покидая комнату. Даже если эта любовь не твоя.

***