Освобожденный любовник

— Вишес же не собирался.

— Особая договоренность. Я все еще буду сражаться, но хочу остаться там.

Когда она потрясенно вздохнула, он посмотрел на свое отражение в античном зеркале. Его волосы были влажными и запутались на концах, поэтому он схватил щетку и начал выдергивать ею волосы, пытаясь привести их в порядок.

— Фьюри, что ты дела… Ты не можешь появиться на церемонии лысым… Прекрати. Господи, так ты выдерешь себе все волосы. Она подошла к нему сзади, взяла щетку из его рук, и указала на кушетку рядом с окном. — Сядь. Позволь мне сделать это.

— Нет, спасибо. Я сам мо…

— Ты слишком груб с собой. Давай, — она слегка подтолкнула его. — Позволь мне сделать это.

Без всякой хорошей причины и по множеству плохих, он сел на кушетку, скрестив руки на груди, и собираясь с духом. Бэлла начала с нижней части его гривы, сначала пройдясь щеткой по кончикам волос, а затем, поднимаясь вверх, пока не дошла до макушки, и стала медленно их расчесывать по всей длине. Вслед за взмахом щетки она прошлась по ним свободной рукой, приглаживала успокаивающими движениями. Звук щетинок, проходящих сквозь его волосы, тянущие ощущения на затылке и ее запах были горьковато-сладким удовольствием, которое делало его беззащитным.

На его ресницах заблестели слезы. Казалось, это так жестоко — встретить ее, видеть перед собой то, о чем всю жизнь мечтал, но не мог получить ни при каких обстоятельствах. Хотя, так и должно было быть. В его жизни всегда было что-то, чего он не мог достичь. Сначала он потратил сотню лет, чтобы отыскать своего близнеца, чувствуя, что Зейдист жив, но не в состоянии спасти его. Затем он освободил брата, для того, чтобы обнаружить, что он по-прежнему очень далек от него. Век, который последовал после их побега от Госпожи, был тоже своего рода адом, когда он жил в постоянном ожидании того, что вот-вот Зи опять слетит с катушек, вмешиваясь, когда так и происходило, и, беспокоясь, когда наступит следующий раунд этой бесконечной драмы.

Затем появилась Бэлла и они оба влюбились в нее.

Бэлла была прежней пыткой, но в новом обличье. Потому его судьбой была постоянная тоска, ему суждено всю жизнь оставаться сторонним наблюдателем, видеть огонь, но быть не в состоянии приблизиться к нему так близко, чтобы согреться.

— Ты когда-нибудь вернешься? — спросила она.

— Я не знаю.

Щетка застыла.

— Может быть, она тебе понравится?

— Может быть. Не останавливайся пока. Пожалуйста… не сейчас.

Фьюри протер глаза, и щетка возобновила свои движения. Это тихий, спокойный момент был их прощанием, и она знала это. Она тоже плакала. Он чувствовал в воздухе свежий чистый запах дождя.

Но она плакала по совсем другой причине. Она плакала, потому что жалела его и его будущее, а не потому что, любила его или, что ее сердце разбивалось от мысли, что она никогда-никогда больше его не увидит. Да, ей будет его не хватать. Она будет беспокоиться о нем, безусловно. Но не тосковать по нему. Впрочем, так было всегда.

И все это должно было порвать его цепи и вырвать из этой слезно-сопливой рутины, но как бы ни так. Он полностью погрузился в грусть.

Конечно, он будет видеться с Зейдистом там, на Другой Стороне. Но ее… он не мог себе представить, что она придет к нему. И, скорее всего это будет неправильно, он ведь Праймэйл, и личные встречи с женщиной из внешнего мира будут непростительными, даже если это шеллан его близнеца. Моногамия с Избранными — вот удел настоящего Праймэйла.

Тогда до него дошло. Ребенок. Он никогда не увидит малыша ее и Зи. Разве что только на фотографиях.

Щетка прижалась к его волосам и пробежалась по затылку. Закрыв глаза, он отдался ее ритмичным движениям.

— Я хочу, чтобы ты полюбил.

Я уже люблю.

— Все в порядке.

Она остановилась и встала перед ним.

— Я хочу, чтобы ты полюбил кого-то по-настоящему. Не так, как думаешь, что ты любишь меня.

Он нахмурился.

— Без обид. Но ты не можешь знать…

— Фьюри, на самом деле ты не любишь…

Он встал, и их глаза встретились.

— Пожалуйста, прояви ко мне уважение, прекратив предполагать, что знаешь мои эмоции лучше, чем я.

— Ты никогда не был с женщиной.

— Был. Прошлой ночью.

На мгновенье она замолчала. Затем сказала:

— Не в клубе. Пожалуйста, только не…

— Это было в ванной в задней части клуба. И это было хорошо. Опять же, она была профессионалкой.

Отлично, он вел себя как полный мудак.

— Фьюри… нет.

— Можно мне мою щетку обратно? Думаю, мои волосы уже в полном порядке.

— Фьюри…

— Щетку. Пожалуйста.

Через какое-то время, казалось, прошел целый век, она отдала ему то, что он просил. Когда он протянул руку и взял щетку, на какой-то момент, длиной во вздох, их соединяла деревянная ручка, потом она опустила руку.

— Ты заслуживаешь лучшего, — прошептала она. — Ты выше всего этого.

— Нет, не заслуживаю. — О Господи, ему хотелось сбежать от выражения горя на ее лице. — Не позволяй своей жалости делать из меня принца, Бэлла.

— Это саморазрушение. Все это.

— Едва ли. — Он подошел к бюро, взял косячок, затянулся. — Я хочу этого.

— Правда? Не потому ли ты весь день куришь красный дымок? Им уже пропах весь дом.