Освобождённая возлюбленная

Бледные глаза Тро метнулись к кровати, на мгновение маска гнева исчезла с его лица. То, что крылось под ней, сковало даже агрессию Кора. Сколько боли. Боже, сколько боли.

— Она не твоя сестра, — пробормотал Кор. — А сейчас, пошли со мной.

— Я не могу… оставить её… — Широко открытые, стеклянные глаза встретились с его. — Ты не можешь просить меня об этом.

Кор развернулся, удерживая своего солдата. Убийца должен был что-то оставить здесь, что-то, с чем они смогут…

Кор потащил Тро в ванную, и окно над туалетом принесло мрачное удовлетворение. Неразбита была лишь одна часть матового стекла, но на острой металлической обшивке виднелся ярко-красный след.

То, что нужно.

Протянув руку к окну, Кор пробежал двумя пальцами по месту, вспоровшему плоть человека.

Кровь впиталась в его кожу.

— Открой, — приказал он.

Тро разомкнул губы, и вбирая пальцы, закрыл глаза, чтобы сконцентрироваться. Издалека доносился вой сирен, разрывающих ночь.

— Нам пора уходить, — сказал Кор. — Пошли со мной, и я разрешу тебе найти мужчину. Согласен? Кивни. — Когда Тро кивнул, Кор решил потребовать нечто большее. — Поклянись мне.

Тро согнулся в талии.

— Клянусь.

Кор снял наручники… и потом мужчины исчезли, прямо перед тем, как ярко-голубые огни объявили о появлении человеческой полиции.

Кор никого и никогда не жалел. Но будь оно иначе, он бы не проявил сострадания к этому человеческому осквернителю… который сейчас стал целью Тро… и скоро превратится в жертву.

Глава 44

— Доктор Манелло?

Услышав своё имя, Мэнни вернулся в реальность и обнаружил, что, да, в действительности, он по-прежнему находился в Трикаунти, стоял на лужайке. Какая ирония — у охранника покопались в мозгах, и всё же, из них двоих, именно он был более сконцентрирован.

— Эм… да. Прости, что ты сказал?

— Вы в порядке?

— Не, куда там.

— Ну, на вас напали… поверить не могу, как вы с ним справились. В одно мгновение он метил вам в лицо… а в следующее вы заполучили оружие, а парень… летел. Конечно, вы действовали неосознанно.

— Да. Именно. Так и было.

Копы показались через пару мгновений, затем посыпался поток вопросов и ответов. И это было изумительно. Охранник ни разу не упомянул Пэйн. Будто её здесь вообще не было.

По идее, ничего нового, учитывая, через что Мэнни прошёл не только с ней, но и с Джейн. И тем не менее.

Просто он очень многого не понимал: как Пэйн растворилась в воздухе перед ним; как она не оставила никаких следов, по крайней мере, насколько можно было судить по охраннику, но парень хорошо помнил Мэнни; как она сохраняла спокойствие и контроль в смертельной ситуации.

На самом деле, последнее чертовски возбуждало. Зрелище того, как она выбивала дерьмо из придурка, — невероятно заводит… Мэнни не знал, нормально ли это, но всё же.

И она собирается соврать, подумал он. Скажет своим людям, что стёрла ему память. Скажет, что обо всём позаботилась.

Пэйн нашла действенное решение: у него остаётся рассудок, у неё — ноги, и никто не узнает о её брате и вампирах в целом.

Ага, всё уладили. Ему же остаётся остаток жизни вздыхать по женщине, с которой он вообще не должен был встречаться. Нет ничего проще.

Час спустя Мэнни сел в свой Порше и направился назад в Колдвелл. Ведомая автопилотом, машина казалась не просто пустой, — настоящей пустыней, и он обнаружил, что поднимает и опускает стёкла туда-сюда.

Она не знает, где он жил, подумал Мэнни. Но это и не важно, не правда ли? Она не вернётся.

Боже, было трудно определиться, что сложнее: долгое, затянувшееся молчание, во время которого он будет заглядывать в её глаза, закусив при этом губу, чтобы удержаться от чрезмерной болтовни, или же прощание короткое и резкое, словно отрывание пластыря?

Хреново при любом раскладе.

В Коммодоре он заехал в подземный гараж, припарковался на своём месте и вышел из машины. Сел в лифт. Поднялся наверх, в свою квартиру. Вошёл. Позволил двери захлопнуться.

Когда зазвонил его мобильный, Мэнни судорожно попытался выудить его из кармана, но, увидев номер, он выругался. Голдберг из медицинского центра.

Он ответил без особо энтузиазма.

— Привет.

— Ты поднял трубку, — выдохнул парень с облегчением. — Как дела?

Окей. Это мы обсуждать не будем.

— Я в норме. — Когда повисла пауза, он сказал: — А у тебя?

— Хорошо. Дела обстоят… — Больница. Больница. Больница больница больница больница больница….

В одно ухо влетает, в другое вылетает. Но Мэнни нашёл себе занятие. Он посетил бар на кухне. Достав Лаг, он почувствовал, будто его огрели по голове — настолько мало оставалось в бутылке. Прислонившись к шкафу, он выудил бутылку Джека, которая стояла там давно и успела покрыться слоем пыли на крышке.

Какое-то время спустя он повесил трубку и серьёзно принялся за спиртное. Сперва Лагавулин. Потом Джек. А потом настанет время двух бутылок вина в холодильнике. И того, что осталось от шести банок Короны… они лежали в кладовой, и не были охлаждены.

Однако его синапсы не отличили алкоголь приятно-охлаждённый от тепловатого.