Освобождённая возлюбленная

В общей сумме алкогольный фест занял добрый час. Может, больше. А КПД зашкаливал. Когда Мэнни схватил последнюю бутылку пива и направился в спальню, он шёл, будто по мосту Энтерпрайза, шатаясь влево и вправо… а потом вновь отклоняясь назад. И хотя в свете огней ночного города он видел достаточно, он врезался в уйму предметов: каким-то неудобным чудом, его мебель начала двигаться, кидаясь ему под ноги… всё, начиная с набитых кожаных кресел, заканчивая…

— Мать твою!

…Кофейным столиком.

Иииииииииииии, сейчас, Мэнни шёл, одновременно потирая голень, и значит, он словно добавил к общей куче неприятностей роликовые коньки.

Оказавшись в спальне, Мэнни, празднуя, сделал глоток Короны, и ввалился в ванную комнату. Включил воду. Снял одежду. Зашёл под струю. Нет причин ждать, пока вода нагреется; он ничего не чувствовал — как того и добивался.

Он не стал утруждать себя вытиранием. Просто подошёл к кровати. Вода капала с его тела. Сев на койку, он приговорил пиво. Потом… вообще ничего не делал. Его алкометр был на высокой отметке, и всё же не достиг предельной величины, вырубив его к чертям.

Однако сознание было понятием относительным. Несмотря на вероятное бодрствование, его словно выдернули из розетки… и не из-за количества алкоголя в крови. Он выдохся изнутри, по многим удивительным параметрам.

Откинувшись на матрас, Мэнни предположил, что раз ситуация с Пэйн разрешилась, то самое время начать собирать свою жизнь… или, по крайне мере, попытаться сделать это следующим утром, когда похмелье разбудит его. Его мозг пришёл в норму, и значит, нет причин, по которым он не мог бы вернуться к работе. Заняться тем, чтобы возвести преграду между этой гребаной интерлюдией и остатком его нормальной жизни.

Уставившись в потолок, он обрадовался, когда зрение поплыло.

Пока не осознал, что плачет.

— Обдолбанная тряпка.

Вытерев глаза, он решил, что не будет думать об этом. Но уже подумал… Боже, он до боли скучал по Пэйн.

— Гребаный… ад…

Внезапно он резко поднял голову, а кровь прилила к члену. Смотря сквозь стреляную дверь, он вглядывался в ночь с отчаянием, от которого голова вновь летела с катушек.

Пэйн…

Пэйн…?

Он попытался встать с кровати, но тело отказалось шевелиться… будто мозги говорили на одном языке, а руки и ноги не могли перевести сказанное. А потом спиртное взяло верх, нажав Ctrl-Alt-Del и выключив его программу.

Никакой перезагрузки для его задницы.

Когда его веки опустились, он, безуспешно сопротивляясь накатившей волне, всё же вырубился.

* * *

Снаружи, Пэйн стояла на террасе на ледяном ветру, её волосы развевались, а кожу покалывало от холода.

Она исчезла из поля зрения Мануэля. Но не покинула его.

Хотя он доказал, что может позаботиться о себе, она не доверяла его жизнь никому и ничему. Таким образом, обернув себя пеленой мис, она осталась на лужайке лошадиного госпиталя, наблюдая, как он разговаривал с полицией и охранником. Потом, когда он сел в машину, она последовала за ним, дематериализуясь с места на место, преследуя его благодаря мизерному количеству её крови, которую он испробовал.

Его дорога домой закончилась в глубинах города, который был меньше того, что она видела из его машины, но всё же впечатлял своими высокими зданиями, асфальтированными дорогами и красивыми, возвышающимися мостами, пересекающими широкую реку. Колдвелл был воистину прекрасен ночью.

Она пришла лишь за тайным прощанием.

Когда Мануэль заехал в какое-то подземное помещение для средств передвижения, Пэйн оставила его одного. Цель была достигнута, ведь он в безопасности добрался до своего дома, и она знала, что пора уходить.

Но, увы, она осталась на улице, окружённая мис, и наблюдала за проезжающими машинами, пешеходами, пересекающими перекрёсток. Прошёл час. Потом ещё некоторое время. А Пэйн всё не могла уйти.

Уступив своему сердцу, она взмыла вверх, ещё выше… появившись на наружной террасе его квартиры… и обнаружила Мануэля, когда он выходил их кухни, направляясь в гостиную. Он явно не прочно стоял на ногах, постоянно врезался в мебель… но не потому, что свет был выключен. Из-за выпивки в его руке, без сомнений.

Или, если быть более точным, из-за спиртного, выпитого в добавок к той бутылке пива.

Оказавшись в своей комнате, он не столько разделся, сколько сорвал с себя одежду, а потом ступил в душ. Когда он вышел из ванной комнаты, с него текла вода, и Пэйн захотелось плакать. Казалось, было так сложно осознать, что всего день назад она впервые смотрела на него в таком виде… хотя, воистину, ей казалось, что она протянула руку сквозь время и прикоснулась к тем электрическим моментам, когда они были на грани… не просто в настоящем, но и в будущем.

Не более.

Он сел на кровать… потом откинулся на матрас.

Когда он вытер глаза, опустошение Пэйн достигло апогея. Как и её нужда подойти к нему…

— Пэйн.