Освоение одиночества. О чем молчат любимым

Специфически человеческая деятельность и вопрос о смысле как о цели жизни

Следующей причиной возникновения вопроса о смысле жизни, но уже в значении не пользы, а цели существования оказывается то, что специфически человеческим (хотя вовсе не преобладающим у человека и даже не частым) способом деятельности является целенаправленная.

Вместе с формированием целенаправленной деятельности впервые возникает и новый вопрос: не «почему?», а «зачем?», «для чего?».

В мире все детерминировано, то есть происходит вследствие какой-то причины или ряда причин - «потому, что...».

До возникновения жизни все происходило «потому, что...».

С появлением живого с его спецификой активно сохранять, саморазвиваться и воспроизводить себя возникает новая форма движения — поведение,которая, имея видимость целенаправленной, остается по-прежнему только детерминированной (потребностями, объектами потребностей, сигналами этих объектов).

Уже до человека поведение приобретает некоторые черты целенаправленности - поведение животного обусловлено „прошлым и настоящим, но является активным приспособлением к вероятному грядущему будущему.' Голодная собака ищет пищу, отметая все, что пищей не является, белка готовит се-; бе на зиму сушеные грибы, бобры строят плотины...

1 Звонок, вызывающий слюнотечение у голодной собаки не есть пища, подготовительной реакцией на которую является слюнотечение, но только — сигнал будущей пищи.

Поведение животных лишено главного атрибута целенаправленного - предшествующего началу поведения предварительного построения в знаках, символах, представлениях, понятиях модели, образа его результата - «цели» и предварительной разработки программы поведения, нет проверки соответствия реальных результатов предваряющим их моделям — целям.

Только у человека, с формированием второй сигнальной системы, речи, сознания, впервые появляется возможность построения действительно целенаправленного поведения. Впервые поведение осуществляется не только «потому, что...», но и «для того, чтобы... », впервые становится деятельностью.

Организуемое на основе сознательно поставленных целей поведение, то есть деятельность, является специфически человеческим.

Вовсе, повторяю, не всегда и даже не часто поведение человека ею - деятельностью - является, не всегда и его программа соответствует формулируемой даже для самого себя цели.

Повседневная жизнь пронизана так называемыми «защитными», ложными мотивами, то есть «целями», оправдывающими поведение, не имеющее к этим целям никакого отношения.

Он говорит: «Я страстно хочу быть певцом. Для этого необходимо исключительное здоровье. Для этого нужно регулярно питаться. Занимаясь в музыкальном училище, я не мог этого осуществить. Кроме того, мне надо беречь голос», — он сидит передо мной теплым летом в демонстративном шарфе, — «поэтому я взял академический отпуск для укрепления здоровья. Если это мне удастся, вернусь в училище. Иначе придется оставаться лаборантом». Молодому человеку грозило отчисление из музучи-лища по «профнепригодности». Выдвинутый им «защитный мотив» оправдал программу, позволяющую сохранить иллюзию собственной незаурядности как певца. Певцом он не стал.

Наши проекции — восприятие мира как воплощения произвола

Человек нередко собственные свойства проецирует на независимые от его произвола явления, на явления, вообще лишенные всяческого произвола. Тогда правомочный толь-

ко для результатов сознательной человеческой деятельности вопрос: «для чего?» человек относит к явлениям от него не зависящим. Так возникает вопрос: «Для чего (подразумевается - «созданы», «сотворены») мир, жизнь, я?»

Человек или «маугли»? Потребность в обществе как условии существования и вопрос о смысле жизни

Главенствующим регулятором отношений человека с природой, обществом, с самим собой становятся потребности (в отличие от врожденных), приобретенные при жизни.

Все истинные (не изображаемые, не симулируемые) приобретенные специфически человеческие потребности есть потребности в залогах возможности существования, то есть в условиях, обеспечивающих эту возможность.