Освоение одиночества. О чем молчат любимым

То, что она лицо страдательное, то есть осуществляется не как человек, но скорее как вещь, даже автором принимается как аксиома. Выйдя замуж, она не только не предприняла никогда ничего для устройства своей жизни, лишь претерпевала её, как щепка «терпит» грязный поток, который ее несет. Напротив, словно из само собой разумеющейся претензии, что печься о ней должен муж, она на протяжении всей семейной жизни только обижается (на недостаток опеки, что опека не угождает ее ожиданиям), всякий раз не упускает случая выказать неудовольствие, укорить, пожаловаться, выставить опекуна в дурном свете, отомстить, наконец.

И способ мести она интуитивно находит изощреннейший: сделать себе хуже, изуродовать себе жизнь, поставить свое страдание в вину другому (мужу) и своим несчастьем доказать его ничтожество (!?) ему.

«Пойду, вырву себе глаз, пусть у моей тещи зять будет кривой!» Даже свою смерть она использует как месть, почти радуясь возможности так отомстить.

Ни разу даже не попытавшись строить свою жизнь, заботиться о счастье своем, детей, мужа, она сразу обижена обманом своих грез, сразу несчастлива и за несчастливость сразу ненавидит другого - мужа.

И для нее жизнь не ценна потому, что не оправдывает ее эгоцентрических ожиданий.

Никакие констатациъСнесправедливости того или иного общества, так же, как и констатация факта социальной дискриминации женщины, не могут освободить человека (в этом случае женщину ) от ответственности хотя бы за свою личную судьбу, и за судьбы связанных с ним людей тоже. Ничто не может освободить взрослого человека от необходимости самому строить свою жизнь в любых условиях, я уж не говорю об индивидуальной ответственности за судьбу своего общества и индивидуальной •необходимости влиять на эту общечеловеческую судьбу.

«Крейцерова соната» не только разоблачает безнравственность отношения к женщине в ее обществе, не только обнажает безумие неодухотворенного, маскирующегося под человеческий, инфантильного эгоцентрического «эгоизма» того, кто еще не стал среди людей человеком, безумие обесценившего живые человеческие нужды, позирующего разума. «Крейцерова сопата», может быть и без всякого авторского умысла, констатирует жуткий, по-моему, факт совершенной инфантильности, человеческой недосформированности женщины современного ей общества, недосформированности тенденциозно этим обществом оберегаемой, поддерживаемой, непременно программируемой.