От Альп до Гималаев

ствовал легкое головокружение, думать стало легче, веселее, возникло желание разговаривать, шутить. Постепенно мы разговорились о религии.

— Я очень ценю людей, которые жертвуют собою ради блага других, — разглагольствовал Касола. — Но иногда и религия бывает лицемерной.

Я не понял мысли хозяина, к чему он клонит, поэтому старался не противоречить ему.

— Несомненно, есть религии истинные и не истинные, как и пророки. На Востоке индусы имеют сотни, а может, и тыся­чи богов. Даже своих брахманов они считают всемогущими и почитают их. Конечно, такая религия не истинная - она сфор­мировалась из народных сказаний и мифов.

— Существуют религии, созданные личностями, известны­ми истории. Как по-вашему, в таких случаях это истинные религии? — обратился к нам Касола.

— Что вы имеете в виду? — спросил я.

.— Ислам, мусульманство, — не раздумывая, ответил Касола. — Эту религию, как мы знаем, создала личность вполне реальная, зафиксированная в истории, Мухаммед. Не так ли?..

— Да, - согласился я. — Он был проводником караванов, позднее стал главой Ятрибского государства. Считается, буд­то сам Аллах вдохновил его на проповедь новой религии.

— Значит, это истинная религия? — спросил Касола.

— Нет, христианство более истинно, - решительно заявил я. — Его провозгласил сам сын божий.

— Но разве Христос — историческая личность? — усомнил­ся хозяин и сам же пояснил: — Простите меня, но я... старый либерал. Ранее я склонялся в сторону социализма. Но когда мне довелось познакомиться с идеями фашизма... мне пока­залось, что фашизм - это будущее. Но к какой бы полити­ческой доктрине я ни склонялся, меня все время интере­суют мировые религии. Возможно, поэтому и поддерживаю связь с духовными лицами. Быть может, им удастся вер­нуть меня на стезю божью. Ведь бывают же на свете чудеса. Не так ли?..

Несколько придя в себя от такой неожиданности, я за­протестовал:

— Почему вы, господин мэр, говорите, что Христос не яв­ляется исторической личностью, если о нем упоминает в своих трудах ряд историков? Возьмите, например, труды еврейско­го историка Иосифа Флавия.

— Разве вы не знаете, что фразы о Христе в труде Флавия «Иудейские древности» появились спустя четыре столетия после написания книги, — не уступал Касола. — Вы не серди­тесь, но ведь их вставили монахи, переписывая книгу. Это историческая фальсификация.

— Ну, а Цельс? — внезапно включился в разговор Сильвио. — Он упоминает о Христе в своем «Правдивом слове». Цельс был греком. Ему нельзя не верить.

— А Плиний Младший! Он также писал о сыне божьем, жившем на земле, — демонстрировал я свои познания хозяи­ну. — А Светоний, Лукиан...

— Не путайте, они писали не о Христе как основополож­нике христианства, а лишь о христианской религии вообще. Само же христианство возникло из других древних религий, сформировалось в Римской империи, здесь, у нас, и отсюда распространялось в разные страны.

— Следовательно, по-вашему, христианство, как и инду­изм, берет свое начало из народных мифов, сказаний, песно­пений? — спросил я удивленно.

— Вы можете мне не верить, однако я, интересуясь рели­гиями, пришел именно к таким выводам, — признался Касо­ла. — Может быть, моя точка зрения и неверна, но я не могу ее изменить. У меня нет других аргументов.

Я отодвинул в сторону бокал с вином и встал, бросив взгляд на Сильвио.

— Извините, но нам пора в монастырь, — сказал я.

— Таких суждений, господин Касола, я нигде не слышал. Стоило бы подискутировать, — заявил, вставая, Сильвио. — Это очень интересно... Ваши рассуждения заставляют заду­маться...

— Заходите почаще, — приглашал нас с улыбкой Касола. — Мы вместе поищем основы божественного. Человек боится бога до тех пор, пока не обрел веры в себя.

Мы откланялись, еще раз поблагодарив за пригла­шение.

В монастырь мы возвратились возбужденные и огоро­шенные. Нас поразили и смутили мысли, высказанные Касолой. Да, сразу и не узнаешь, где свил себе гнездо дьявол.

16

Мы продолжали посещать тренировки по стрель­бе, были активными участниками спортивных соревнований, проводимых и в других городах: Милане, Генуе и даже в Риме. Нередко мы воз­вращались с соревнований победителями. Завое­ванные медали и другие награды вручали ректору, а цветы -Виргинии. На ее машине мы частенько ездили на загородную виллу. Если хозяин был дома, то время проходило в ожесто­ченных спорах о религии, после которых каждый оставался при своем мнении. Если же хозяин отсутствовал, то мы пили вино и рассуждали о спорте, теннисе, стрельбе. Виргиния стала нам близким человеком, вроде сестры.

Я начал замечать, что Сильвио ведет себя как-то странно. После тренировок он частенько где-то пропадал и просил, чтобы я дожидался его в городе. В ожидании его я заходил то в кино, то в кафе, навещал членов нашей сборной по стрельбе.

Однажды я в шутку спросил Сильвио:

— Уж не притянуло ли тебя духовно-магнитное поле Вир­гинии?

— Не волнуйся, на меня ее токи не влияют, — усмехнув­шись, ответил он. — Я у них читаю светские газеты. В мона­стырской читальне таких нет.

— И что же ты интересного вычитал?

— Салезианцы в Индии покупают детей.