От Андропова к Горбачёву

Когда в мае 1967 г. секретарю ЦК КПСС по соцстранам Андропову предложили пост председателя КГБ, то он, знающий себе цену, согласился на это назначение при условии, что его сделают кандидатом в члены Политбюро. Этим Андропов сразу достиг двойной цели: собственного повышения в партийном ранге, что было одновременно и повышением авторитета поруганных Хрущевым «органов». Как это и положено, провинция взяла пример с центра — местных шефов КГБ вновь начали вводить в состав партийных комитетов.

Чтобы повысить авторитет «органов» по проведению в жизнь разработанной ими ловушки — «разрядки» в международных делах — и в связи с этим для усиления борьбы с внутренней оппозицией, Андропова сделали членом Политбюро (1973 г.]. Местные партийные комитеты последовали этому примеру тоже, введя в бюро шефов КГБ. Это была не только полная политическая реабилитация «органов», это было нечто большее: отныне КГБ стал равноправным участником «треугольника» верховной власти — партия, армия и политическая полиция. Вполне естественно поэтому, что с ростом реальной власти КГБ пришлось пересмотреть и его юридический статус. 5 июня 1978 г. Президиум Верховного Совета СССР принял указ о переименовании «КГБ при Совете министров СССР» в «КГБ СССР». В книге «Сила и бессилие Брежнева» (изд. «Посев», 1979 г.) я писал по этому поводу: «Андропов третий чекист после Ежова и Берия, который стал членом Политбюро. Уже одно это говорит о той высоте власти, которой достигли чекисты при Брежневе… Но Брежнев не может не знать, хотя бы на опыте Ежова и Берия, как трудно здесь скалькулировать элемент риска. Ведь КГБ, собственно, и есть единственная легальная власть, которая нелегально может организовать свержение самого генсека». (Стр. 48, 49).

Я утверждаю, что так оно и случилось: еще не остыл труп Брежнева, как Андропов ссадил с брежневского кресла исполняющего обязанности генсека Черненко и сам сел в него, опираясь на КГБ и армию. Берия расстреляли якобы за то, что он хотел поставить МВД и себя над Кремлем, а Андропов поступил именно так — и это не вызвало ни малейшего сопротивления со стороны партаппарата. Что же касается Политбюро, то надо думать, что большинство его членов задним числом санкционировали переворот Андропова — лишь бы пост генсека не достался ненавистному им партийному выскочке и брежневскому фавориту Черненко. Более того. Они заставили Черненко унижаться перед захватчиком его власти, предложив ему выступить на чрезвычайном пленуме ЦК с выдвижением кандидатуры Андропова.

Чрезвычайный пленум ЦК КПСС, созванный 12 ноября 1982 г. для избрания генсека, судя по информационному сообщению, совершенно не обсуждал вопрос, кто должен быть избран генсеком. Пленум тоже, как и Политбюро, принял к сведению совершившийся переворот. Весьма красноречиво об этом говорит сам протокол пленума. Кто открывает пленум? В нормальных условиях пленум должен был открыть исполняющий обязанности генсека Черненко или один из старых членов Политбюро. Но открыл его сам Андропов, который свою необычно краткую речь в несколько минут закончил словами: «Пленуму предстоит решить вопрос об избрании Генерального секретаря ЦК КПСС. Прошу товарищей высказаться по этому вопросу».

«Товарищи» высказались только в лице одного «товарища»: Черненко. Он два раза подчеркнул, что Политбюро «единодушно», «все члены Политбюро» выдвигают генсеком Андропова (если действительно так было, то не надо это подчеркивать дважды). Почти вся речь Черненко была посвящена не избранию нового генсека, а величанию Брежнева, а в самом Андропове Черненко тоже хвалил брежневские качества руководителя: «… Юрий Владимирович хорошо воспринял брежневский стиль руководства, брежневское отношение к кадрам… Юрию Владимировичу присущи… пристрастие к коллективной работе». («Правда», 13.11.1982).

И что же дальше?

Андропов даже не задал вопроса, есть ли желающие высказаться, имеется ли отвод против его, Андропова, кандидатуры. Поскольку председателем пленума являлся он сам (в протоколе не указано, чтобы кто-нибудь его заменял на этом посту), то, очевидно, он же и поставил на голосование свою кандидатуру. Генсек был избран, как полагается, единогласно. Пленум продолжался, судя по протоколу, около часа или немножко больше, процедура избрания генсека — несколько секунд!

Уже состав комиссии по организации похорон Брежнева был необычным — ее возглавлял сам Андропов еще до того, как стал юридически генсеком. Он включил туда всех наличных в Москве членов и кандидатов Политбюро, плюс секретарей ЦК КПСС, но почему-то в нее не были включены Долгих, Демичев, Соломенцев, Русаков (в комиссию по похоронам Сталина входили вожди второго и третьего ранга и возглавлял ее не первый секретарь ЦК Маленков, а второй секретарь ЦК Хрущев). Этим самоназначением Андропов хотел продемонстрировать, кто «командует парадом», и психологически подготовить партию к своему официальному утверждению на пост генсека.