От Анны де Боже до Мари Туше

К счастью, Диане хватило тонкого вкуса расхохотаться, разрядив тем самым атмосферу <Судя по всему, Генрих II и Диана не особенно жаловали кровати. Альваротто в письме, посланном из Компьеня 1 октября 1549 года, писал: «Мэзон мне рассказал, как однажды вечером, видя, что она (Диана) пошла лечь, Его Величество закрыл дверь на ключ, и оба они прошли за кровать, которая была отодвинута от стены, делая вид, что болтают; они с такой силой сотрясали кровать, что в конце концов чуть было не свалились на пол; в комнате находились только две женщины; герцогиня сказала громко: „Сир, не прыгайте так сильно на моей кровати, иначе вы ее сломаете“.>…

Эта история несколько дней развлекала двор, и королева, конечно, тоже о ней узнала.

Она была оскорблена и в который уже раз задавалась вопросом, как удается герцогине Валансийской. — которая на двадцать лет старше нее, удерживать при себе короля. Этот вопрос постоянно мучил ее, потому что, по мнению Брантома, «она чувствовала себя такой же красивой, приятной, как и услужливой, а значит, достойной претендовать на свои лакомые куски»…

Сильно заинтригованная и не раз думавшая, что фаворитка владеет какой-то неведомой ей техникой любви, она решила научиться этому и поделилась своими мыслями с одной из своих наперсниц.

У той, к сожалению, не было большого опыта, и все ее «советы» ничему не научили королеву. Придя в отчаяние, обе женщины решили подсмотреть за любовниками именно тогда, когда они предаются своему излюбленному занятию. Тогда Екатерина Медичи приказала просверлить несколько дырочек в полу над комнатой герцогини, «чтобы увидеть, пишет Брантом, все, что происходит, и ту жизнь, которую ведут любовники». И стала ждать случая.

* * *

Однажды днем, видя, что король направляется в апартаменты Дианы, королева вместе со своей приятельницей быстро поднялись в упомянутую комнату и расположились у своего наблюдательного поста. Вытянувшись на полу и вперив взор в просверленные отверстия, стали смотреть, — но увидели лишь невероятную красоту: и прежде всего они заметили очень красивую женщину с белой, нежной и на удивленье свежей кожей, у которой ночная рубашка прикрывала одну половину тела и оставляла обнаженной другую. Женщина кокетничала, осыпала любовника ласками, дурачилась, и он отвечал ей тем же, да так, что они оставляли кровать и прямо в рубашках ложились и боролись на пушистом ковре, брошенном рядом с кроватью, чтобы избавиться от жаркой постели и ощутить прохладу, потому что это было во время самой большой жары».

Эта манера вести себя, которая ей была совершенно незнакома, поразила королеву и сильно раздосадовала. Она «принялась плакать, стенать и горевать, поскольку ей казалось, и она это говорила вслух, что ее муж никогда не обращался-с нею так и не совершал всех тех безумств, которые, она сама видела, позволял себе с другой».

— Понимая, что ей никогда не узнать тайны привлекательности Дианы, королева снова покорилась судьбе и, как писал Лоренцо Контарини, «несла свой крест с большим терпением».

Безумно влюбленная в короля и каждую минуту боявшаяся потерять его навсегда из-за своей постоянной враждебности, она в конце концов сблизилась с Дианой и установила с ней дружеские отношения.

Герцогиня Валансийская, конечно, воспользовалась этим, чтобы утвердиться еще больше. Оставив королеве обязанность производить на свет детей, она взяла на себя заботу по их воспитанию и образованию.

Как только Екатерина рожала очередного младенца, его у нее тут же забирали; новорожденного несли показать королю и Диане.

После этого фаворитка поручала малыша своим кузенам, монсеньеру и мадам д'Юмьер, которые по ее настоянию были назначены гувернерами королевских детей. До нас дошли письма, свидетельствовавшие о том интересе, который проявляла любовница короля к здоровью детей Екатерины.

«Я получила письмо, — пишет она, — например, мадам д'Юмьер, в котором сообщается, что М-м Клод чувствовала себя этой ночью неважно из-за кашля, что всех нас очень обеспокоило; однако заболевание это не опасно, если вспомнить Мадам ее старшую сестру, у которой уже случалось такое. Королева вам уже написала свое мнение об этом. Мне кажется, вы поступите правильно, если решитесь, наконец, перестать сомневаться. Я гораздо больше доверяю вашему мнению, чем мнению врачей, особенно учитывая количество детей, которое у вас было» <М-м д'Юмьер имела восемнадцать детей.>.

Когда дети достигали возраста, позволявшего обучать их хорошим манерам, принцев возвращали ко двору, и Диана сама готовила их «к цивилизованной жизни».

Жизненные правила в XVI веке были, однако, странными. Чтобы в этом убедиться, достаточно полистать первый учебник приличных манер, опубликованный Матюреном Кардье. Там, например, можно прочесть: «Пристало время от времени вытягивать губы трубочкой, чтобы окружающие могли расслышать что-то вроде свиста, привычка, характерная для прогуливающихся в толпе принцев».