От Арденн до Берлина

Американцы стреляли по своим самолетам, потому что кто-то пустил слух, что крауты летают на захваченных «Пи-47» и обстреливают янки. Авиаторам — генералу Спаатцу, Дулитлю и Ванденбергу — пришлось вообще заземлить все «Пи-47» и разрешить джи-ай палить по самолетам этой марки. Разумеется, солдаты продолжали лупить по всем своим самолетам.

Никто еще не знал, сколько погибло в Арденнах офицеров, а главное, солдат, но награждение генералов шло полным ходом. Паттон среди первых нацепил второй дубовый венок к своему Кресту отличной службы, с обязательной в таких случаях скромностью уверяя в новогоднем приказе, что эта награда, которую он будет носить один, не его награда, а награда его солдатам. Солдат это, само собой, не слишком радовало.

Не отличаясь тонким политическим чутьем, Паттон в том же историческом приказе призвал джи-ай, сражавшихся за правое дело в войне против Гитлера, равняться на солдат янки, бившихся за крепость Чапультапек в Мексике, в неправой войне американских империалистов против свободолюбивых мексиканцев, в которой и он сам принимал участие.

Предвосхищая новогоднее застолье, генерал Паттон на радостях хватил, что называется, лишнего. За Бастонь и за Паттона! Он считал себя героем года и надеялся, что его заслуги получат справедливую оценку прессы. Чтобы быть уверенным в этом, он раздал всем репортерам щедрые новогодние подарки.

Новогоднее застолье было шумным и веселым. Кто-то из штабных подхалимов Паттона предложил тост за своего командующего, изготовив бутыль хайбола «Паттон 75».

— У нас в третьей армии, — ораторствовал штабист, — все знают, что главные ингредиенты этого союзного напитка — американское виски, английский джин и французское шампанское. И всем известно, что «семьдесят пять» — это не количество градусов в нем, хотя это почти так и есть, а калибр французской мортиры, знаменитой непревзойденной силой своей отдачи. Я предлагаю поднять этот тост за величайшую победу этого года. Если самой великой победой генерала Паттона в сорок третьем году было изобретение этого могучего хайбола, то в этом году наш генерал превзошел самого себя, деблокировав Бастонь, потому что вырвал он этот гран-при у давнего своего соперника — генерала и барона Хассо фон Мантейфеля, командующего танковой армией, который считается в вермахте генералом номер три после Гудериана и Роммеля. Мало кто знает даже в этом зале, что генерал Паттон и Мантейфель были соперниками-олимпийцами еще в канун первой мировой войны. Барон блистал в конных соревнованиях, а наш Джордж был первым американцем-пятиборцем среди олимпийцев. На Олимпиаде двенадцатого года он взял пятое почетное место среди пятиборцев мира! Но в этом году, джентльмены, он взял золотую медаль в Бастони! Так выпьем же за великую победу генерала Паттона в этом году и за еще более великую победу в Новом, сорок пятом году — в Берлине!

Этот тост наделал много шуму и вызвал много ревнивых толков. Паттон почувствовал, что в гонке к Берлину у него будет много соперников и прежде всего это будут, конечно, русские.

Жиль Перро писал о Паттоне: «Если бы кто-нибудь сказал генералу Паттону, что он пылок, как Мюрат, храбр, как Ней, и коварен, как Даву, он пришел бы в ярость, поскольку считал себя вторым Наполеоном. Высокий, атлетически сложенный и всегда нарядно одетый, Паттон был звездой американской армии». Даже, следует сказать, суперзвездой, чтобы не приводить в ярость Паттона в его новом перевоплощении.

Дело в том, что Паттон не только свято верил в перевоплощение, но и объяснял свои исключительные генеральские таланты тем, что в прежних своих шести жизнях, которые он нередко «подсознательно» вспоминал, он последовательно являлся: доисторическим воином, который дрался за свежее мамонтово мясо и сражался за новые охотничьи угодья; древнегреческим воином, бившимся с персидским войском царя Кира; латником Александра Великого во время осады Тира; легионером Кая Юлия Цезаря в Северной Галлии; английским рыцарем во время битвы при Креси в 1346 году, в эпоху Столетней войны, и, наконец, наполеоновским маршалом, верившим в звезду императора.

Так что Жиль Перро ошибался, полагая, что генерал Паттон разъярился бы, если бы сравнили его с наполеоновским маршалом.

Паттона ждало жестокое разочарование. В последнем номере за 1944 год журнал «Тайм», как всегда, напечатал на обложке цветной портрет «человека года». Им был провозглашен пятизвездный генерал Айк. Любопытно, что до него этой чести удостоились: в 1938-м — Адольф Гитлер, в 1939-м — Иосиф Сталин, в 1940-м — Уинстон Черчилль, в 1941-м — Франклин Рузвельт, в 1942-м — Иосиф Сталин, в 1943 м — генерал Джордж Маршалл.