От Арденн до Берлина

— Мы — народ проверенный, партизанили вместе, знаем друг друга как облупленных, — напряженно проговорил Длинный.

— А меня знает Эрик Худ. Мы с ним тоже вместе партизанили.

— Без году неделю. Даже меньше. Неясный мне ты человек, — заявил одессит. — Может, и не лейтенант ты наш, а ваше благородие, поручик Русской освободительной армии, а этот американец — подставное лицо для маскарада.

Виктор оглянулся недоуменно на Эрика — что же тот не спешит на помощь! Эрик медленно сказал:

— Видит бог, нелегко, надев форму, идти на войну и драться на фронте. Еще труднее биться с врагом без формы — в партизанах, в подполье. Но всего труднее воевать в форме врага. Как воюет Виктор. Он мне спас жизнь. Я доверяю ему как самому себе.

Тут выяснилось, что никто из американцев не говорит, как и следовало ожидать, по-русски, а из русских только Виктор говорит по-английски. Так языковой барьер сразу же осложнил международные отношения в землянке. После долгих разговоров на трех и более языках Жан, который еще не ушел с Алоизом, перевел красочный рассказ Эрика о первых шагах советско-американского партизанского отряда имени Айка и Джорджи. Тогда одессит первым выразил Виктору вотум доверия и предложил назначить его переводчиком.

— Не переводчиком, а командиром, — поправил его неожиданно Король. — Нам давно командир нужен. Лейтенант грамотнее нас вообще и в военном деле, Я ему верю. У меня глаз наметанный. Всякую сволочь в лагере я насквозь видел.

Ну и дела! То расстрелом пахло, а теперь командиром выбирают.

Бельгийцы тоже не возражали против такого командира — лейтенант Красной Армии! Эрик, узнав, в чем дело, проголосовал обеими, как говорится, руками за своего друга и побратима, спасшего его от верной смерти. Казалось бы, и дело с концом, но здесь слово взял сам Виктор:

— Спасибо за честь и доверие, ребята, только не смогу я быть у вас командиром…

— Сможешь! Сможешь! — загудели ребята. — Власова, фрицев всех вокруг пальца обвел. Даешь Крайнева в командиры!

— У меня есть свое задание. Я разведчик. В мои руки попали важнейшие данные: в Мейероде под Сен-Витом находятся три важных штаба: штаб группы армий «Б» во главе с самим фельдмаршалом Моделем, штаб шестой танковой эсэсовской армии со своим командующим душегубом Дитрихом и, наконец, штаб бригады бельгийских предателей-фашистов с Дегрелем и Липпертом. Честно скажу вам, такой материал мне с сорок первого года не попадался, всю войну я о нем мечтал! Понимаете — я сообщаю в Центр, Центр — союзникам. Контакт у них постоянный. И какая-нибудь сотня бомбардировщиков превратит все эти три штаба в затируху! И для этого мне требуется только рация. Она у меня есть, но закопана в лесу под Брюсселем.

— Там союзники, но это страшно далеко. Ты трижды погибнешь в пути! — сказал Король.

— Если я увижу, что мне не добраться до рации, — отвечал Виктор, — я доберусь до какого-нибудь крупного американского штаба и попрошу связать меня с Центром по их рации.

— Они могут тебе не поверить, — покачал головой Длинный.

— Мою личность удостоверит наш Центр, — уверенно возразил Виктор. — Такой вариант Москва предусмотрела.

— Но постой! — перебил его Эрик. — Бомбить Мейероде?! А Алоиз и его семья! Клара, Ева и все дети! Семья Жана!..

— Разумеется, я подумал о них. Мы сообразим, как их эвакуировать. Не так уж их много. Как думаешь, Жан?

— Нелегкое это дело, но я, как кузен мэра нашей деревни, думаю, что мы сможем уговорить бошей дать нам переселиться в лесную деревню вдали от главных дорог. Ведь американцы вернутся, обязательно вернутся, и тут могут быть большие бои. Почти вся деревня немецкая, и у бошей, в конце концов, к нам особое отношение. Пользуюсь случаем заявить, господа, что я люблю Германию, но ненавижу нацистов.

— Спасибо, Жан! — с волнением проговорил Виктор. — Я потому и заговорил о бомбежке в твоем присутствии, чтобы этот важный вопрос с эвакуацией был улажен. Вот ведь слышно, что американцы третий день бомбили мирных жителей в Мальмеди, а сюда они мало летают, боятся зениток. Ирония войны… — А может, — добавил он, — обойдемся без бомбежки Мейероде. Может, выбросят сюда десант!..

После длительных переговоров на разных языках командиром отряда единогласно избрали старшего по званию первого лейтенанта Эрика Худа-младшего, а начальником штаба, вскоре убывающего в оперативную командировку, лейтенанта Виктора Крайнева.

И тут вдруг Эрик Худ взял слово.

— Итак, — сказал он повелительно, — вы избрали меня командиром. Следовательно, я приказываю, а вы — подчиняетесь. Первое — начнем с землянки. Здесь грязно, как в хлеву, нары не убраны, оружие валяется всюду. Завтра же утром навести порядок. Второе — нет на дворе уборной. Так дело не пойдет. Мы не свиньи. Завтра же вырыть уборную и хорошо замаскировать ее.

— Ну, поехали! — проворчал Джо. — А может, две уборные прикажете вырыть — одну офицерскую, другую для нижних чинов?

— Учитывая особую обстановку, достаточно будет одной общей. Ясно?

— Да, сэр!