От Арденн до Берлина

Рундштедта и Манштейна фюрер осыпал наградами, сделал их своими фельдмаршалами. А ведь еще в 1933 году Модель читал книгу «Танковая война» австрийского генерала Эймансбергера, который выдвинул именно эту идею прорыва во Францию через Арденны! Выходит, ничего нового в блистательной стратегии Гитлера и его полководцев не было. Поразительно, что через четыре года удалось вновь внезапно атаковать врага через Арденны. Союзники ничему не научились! Но не нужно быть Наполеоном, чтобы видеть всю бесперспективность этого нового арденнского наступления. В последние дни Модель все чаще вспоминал вещие слова Рундштедта, сказанные им в радиотелефонном разговоре с Кейтелем сразу после разгрома в Нормандии. «Что же делать? Что же нам делать?!» — вопрошал Кейтель, и старый генерал ответил в сердцах: «Идти на мир, дурачье! Что еще вам остается!» Об этом разговоре знали многие в среде высшего офицерства, но передавать совет Рундштедта из уст в уста могли лишь люди, безусловно доверявшие друг другу, в особенности после покушения на фюрера под Растенбургом. На следующий день после этого разговора Рундштедт в очередной раз был снят фюрером.

Не удержался на посту главнокомандующего и фельдмаршал Клюге. Тогда Гитлер и назначил Моделя на этот гиблый пост. Круг замыкался в Арденнах: здесь Модель начинал с вермахтом свой путь к воинской славе, здесь, видно, и закончит его…

Отступив во Франции за Сену, Модель радировал свой «SOS» Гитлеру — просил, умолял прислать тридцать пехотных и двенадцать танковых дивизий, хотя знал, что фюрер не посмеет снять войска с русского фронта. Ему были высланы батальоны, сформированные из стариков, юнцов и калек из госпиталей. Вытащили даже «подмосковных кавалеров» медали «Мороженого мяса» 3-й степени!.. По всей

Германии вылавливали дезертиров, симулянтов, липовых белобилетчиков. Забирали у Геринга в пехоту солдат из авиационных частей. Две дивизии наскребли в Италии у Кессельринга. С Восточного фронта, где вермахт все больше уступал по численности Красной Армии, не сняли ни одного полка. Там с ужасом ждали нового наступления Советов.

А Гитлер твердил, что этого наступления не будет. Как не было наступления на Германию союзников, когда Гитлер оголил свой Западный фронт, чтобы раздавить Польшу.

Модель не скрывал, что не надеется на германскую оборону на Западе. На разоруженную линию Зигфрида фюрер скрепя сердце вернул старика Рундштедта. Но основная тяжесть ответственности за наступление в Арденнах упала на узкие плечи Моделя.

Начиная с разгрома вермахта под Москвой, фюрер все настойчивее требовал от своих генералов невозможного в наивной и тщетной надежде добиться максимум возможного. Но кто осмелится сказать Гитлеру, что Арденнское наступление обречено на провал!

Модель наверняка потерял бы всякую надежду на успешное завершение войны, если бы узнал, что в тот же вечер «Ультра» передала текст его раскодированной радиограммы ОКБ в руки Черчилля, Монтгомери, Эйзенхауэра. В радиограмме Моделя говорилось, что надежда взять Антверпен полностью потеряна…

Затем Модель позвонил по полевому телефону своему непосредственному начальнику — командующему всеми германскими силами на Западном театре военных действий генерал-фельдмаршалу фон Рундштедту, хотя отношения у них давно были натянутые. Рундштедт находился со своим штабом далеко, слишком далеко от фронта — на том берегу Рейна, в маленьком городке Аремберг близ Кобленца.

Лапидарно и четко, почти бесстрастно изложил Модель свою просьбу: наступление в Арденнах еще можно спасти, если он, Рундштедт, поддержит Моделя, убедит фюрера перебросить танковым дивизиям горючее и пришлет из резервов по крайней мере еще…

— Фельдмаршалу отлично известно, — с раздражением перебил его Рундштедт, — что я только и делаю, что прошу об этом фюрера, а фельдмаршалу исправно посылаю копии моих радиограмм главнокомандованию! Что же им еще надобно от меня?!

Обычно Рундштедт избегал называть Моделя фельдмаршалом, поскольку считал его выскочкой и юнцом. Теперь же он издевки ради по стародавнему обычаю прусской армии перешел на обращение в третьем лице множественного числа. Но пруссаки обращались так только к начальникам, к подчиненным же полагалось обращаться тоже в третьем лице, но в единственном числе. В тоне старика сквозило не только неверие в победу, но и явное неуважение к фюреру, а также злопыхательское и злорадное напоминание: «Что я вам говорил?!» Модель прекрасно знал, что Рундштедт не раз после высадки союзников в Нормандии заявлял Оберкоммандо и самому фюреру, что война проиграна и следует немедленно заключить мир.

Когда-то Модель восхищался стариком, теперь же презирал его. Яростно сжимая трубку, Модель подумал, что, пожалуй, презирает старика фельдмаршала больше, чем Зеппа Дитриха. С Дитриха, этого безмозглого мясника-штафирки, что взять! А Рундштедт был идолом офицерского корпуса еще со времен черного рейхсвера. Пожалуй, никто лучше него не олицетворял падение германского офицерства и его генерального штаба.