От Баха до Шостаковича

Наивысшего расцвета форма пассакалии достигла в творчестве Иоганна Себастьяна Баха, автора знаменитой Пассакалии и фуги для органа. Разновидностью пассакалии является чакона: здесь за основу берется не столько басовая партия, сколько постоянно повторяющаяся последовательность аккордов. Самая знаменитая чакона принадлежит, опять же, Баху: его чакона для скрипки соло сегодня исполняется в переложении для многих инструментов, в том числе фортепиано, гитары и даже симфонического оркестра. Одно из первых переложений Чаконы Баха для фортепиано сделал Иоганнес Брамс.

Иоганнес Брамс. Вариации на тему Гайдна. Версия для двух фортепиано.

Брамс блестяще знал произведения всех своих предшественников, включая не только композиторов эпохи классицизма и романтизма, но и более ранних, из которых на первое место ставил Баха. Однажды после исполнения Мессы си-минор Баха Брамс написал своему другу: «Ужасно жаль, что ты вчера вечером не слышал мессу. Такого ощущения величия и возвышенности ты еще никогда не испытывал. Да и нельзя ожидать от творения рук человеческих, чтобы оно могло настолько возвысить и потрясти».

Влияние Баха прослеживается в хоральных прелюдиях Брамса для органа, в его музыке для хора, во многих деталях его симфонических произведений, в его интересе к полифонии. Известно, что после Баха искусство полифонии приходит в упадок, композиторы эпохи классицизма и романтизма редко обращаются к полифоническим жанрам. Брамс возрождает интерес к полифонии, пишет многочисленные фуги для разных инструментов. Полифонический язык был для него способом передачи своих чувств и эмоций. И если Палестрине и Баху удавалось при помощи полифонической техники передавать духовные смыслы, то Брамс мог обратить сложнейшие формы полифонического письма в чистое произведение лирической поэзии.

Иоганн Себастьян Бах. Чакона

Творчество Брамса принадлежит эпохе позднего романтизма. Его учителем был Роберт Шуман, моложе которого он был на 23 года. Общеизвестным фактом биографии Брамса является его роман с женой Шумана Кларой, начавшийся еще при жизни Шумана. Гораздо менее известен тот факт, что вместе с Кларой Брамс ухаживал за Шуманом, страдавшим тяжелым психическим расстройством, вплоть до последних минут его жизни.

Рудольф фон дер Лейен в своей книге воспоминаний под названием «Брамс как человек и друг» пишет: «Однажды мы заговорили о Шумане… Брамс сказал мне, что Шуман там (в лечебнице) тосковал по Библии, и врачами это было истолковано как еще один симптом его помешательства, и ему было отказано». «Как люди не понимают, – сказал Брамс, – что мы, северные немцы, жаждем Библии, и у нас дня не проходит без нее! В моем кабинете я могу найти Библию даже в темноте».

Библия была источником вдохновения для Брамса в течение всей его жизни (в его библиотеке было две полных Библии и три Новых Завета). О том, что Брамс хорошо знал Священное Писание, свидетельствуют и письма композитора, и многочисленные пометки на полях Библии, которую он читал, и цитаты из нее в специальной записной книжке, которую носил с собой.

Иоганесс Брамс. 1885

Прекрасное знание Писания помогло Брамсу при создании «Немецкого реквиема» – масштабного произведения для солистов, хора и оркестра. В отличие от традиционного реквиема, в основе коыторого лежит текст латинской заупокойной мессы, Брамс создавал свой реквием на тексты, выбранные им самим из немецкого перевода Библии.

«Немецкий реквием» проникнут светлым и глубоким религиозным чувством. Его первая часть написана на слова из Нагорной проповеди «Блаженны плачущие, ибо они утешатся», а последняя – на слова из Апокалипсиса «Блаженны мертвые, умирающие в Господе». В остальных частях использованы тексты из Псалтири, Книги пророка Исаии, посланий апостолов Иакова, Петра и Павла. В отличие от текста латинского реквиема, в котором доминируют темы Страшного суда и посмертного воздаяния, в сочинении Брамса основное место отведено темам надежды, упования и утешения.

Брамса часто называют наследником Бетховена, видя в его четырех симфониях продолжение и развитие идей великого немецкого композитора. Премьера первой симфонии Брамса состоялась через три года после премьеры «Вариаций на тему Гайдна».

Генетическая связь с Бетховеном, конечно, прослеживается в этой симфонии, в особенности в главной теме финала, представляющей собой цитату из бетховенской «Оды к радости». Критики быстро заметили сходство, и один из них – известный дирижер Ханс фон Бюлов – даже назвал творение Брамса «десятой симфонией Бетховена». Брамса раздражали назойливые напоминания о сходстве между его первой симфонией и девятой Бетховена: даже осел способен заметить это сходство, парировал он, настаивая на том, что его обращение к образному и тематическому миру Бетховена было сознательным.