От Баха до Шостаковича

Третья часть симфонии состоит из нескольких тематических сегментов: в ней доминирует медленный темп, однако вкрапляются подвижные пассажи.

Медленная интродукция, по свидетельству композитора, «была первоначально сочинена на слова “Господи, помилуй”. Этот раздел является молитвой перед русской иконой младенца Христа с державой и скипетром». Далее следует череда подвижных и медленных разделов. Об одном из подвижных разделов Стравинский говорит: «Аллегро в псалме 150 было вдохновлено видением колесницы Ильи-пророка, возносящейся на небеса; никогда раньше я не писал чего-либо столь буквально, как триоли у валторн и рояля, внушающие представление о конях и колеснице».

Завершается симфония продолжительной кодой, написанной на слова: «Хвалите Его на звучных кимвалах, хвалите Его на кимвалах громогласных. Все дышащее да хвалит Господа! Аллилуйя». Оркестр как бы имитирует звучание колоколов и кимвалов. «Заключительный хвалебный гимн должен казаться как бы нисходящим с небес», замечает композитор.

По словам Стравинского, при написании симфонии заметный отпечаток на него наложили «ранние воспоминания о церковной музыке в Киеве и Полтаве»: создавая произведение, он основывался на православном, а не католическом богослужении. Не случайно, начиная писать симфонию, он обратился сначала к славянскому переводу Псалтири и лишь в процессе работы переключился на латинский текст.

В «Симфонии псалмов» перед нами предстает сложное, духовно и эмоционально насыщенное полотно. Такую музыку мог написать только глубоко верующий человек, для которого религия – не мимолетное увлечение, а итог долгого пути.

Впоследствии, отвечая на вопрос о том, нужно ли быть верующим, чтобы писать религиозную музыку, Стравинский сказал: «Непременно. И не просто верующим в “символические образы”, но в личность Господа, личность дьявола и чудеса Церкви». Религиозность в понимании Стравинского – не просто вера в бытие Божие, но и принятие основополагающих церковных догматов, участие в жизни Церкви.

Именно эта вера нашла отражение в одном из наиболее ярких и часто исполняемых произведений Стравинского – в его «Симфонии псалмов».

Восхождение пророка илии, Новгородская икона. 1530

Бела Барток. Дивертисмент

Будапешт – один из прекраснейших городов Европы. В I веке нашей эры здесь образовалась римская колония Аквинкум, остатки которой можно увидеть и сегодня. В IX веке на эту землю пришли венгерские племена, и город был переименован в Буду. Впоследствии на противоположном берегу Дуная был построен город Пешт. Лишь в 1873 году, после образования отдельного венгерского королевского правительства, они были объединены и получили свое нынешнее название.

Венгерское королевство в то время входило в состав Австро-Венгерской империи, которой правили Габсбурги. Именно при них город приобрел вид имперской столицы, были построены величественные здания, такие как королевский дворец в Буде, знаменитое здание парламента в Пеште. При них же две части города были соединены несколькими мостами.

В Будапеште провел основную часть жизни выдающийся венгерский композитор Бела Барток. Однако родился он далеко отсюда – в местечке Нодьсентмиклош, расположенном на территории нынешней Румынии. Его отец, директор сельскохозяйственного училища, умер, когда мальчику было шесть лет. Мать, немка по происхождению, была сельской учительницей, и после смерти мужа была вынуждена в поисках заработка переезжать с места на место. Лишь в 1899 году Бела Барток, которому исполнилось 18 лет, оказался в Будапеште, когда поступил в местную музыкальную академию.

Музыкальные способности проявились у него в раннем детстве, и поступление в академию стало результатом многолетних занятий фортепиано и композицией. Здесь эти занятия продолжились под руководством лучших профессоров того времени. После окончания академии Барток был оставлен в ней преподавателем фортепиано. К этому времени он уже был известным пианистом-виртуозом, однако его композиторская деятельность только начиналась.

Бела Барток. 1899

В годы учебы в академии Барток познакомился с другим будущим классиком венгерской музыки Золтаном Кодаем. Оба они путешествовали по селам и деревням Венгрии, собирая образцы народной музыки – как вокальной, так и инструментальной.

Надо отметить, что интерес к венгерской народной музыке проявляли и композиторы эпохи романтизма, однако их интересовала преимущественно цыганская музыка – та, которую можно было услышать в ресторанах, на свадьбах и сельских праздниках. Классическим проявлением такого интереса являются «Венгерские рапсодии» Листа: в них отголоски мелодий, исполнявшихся бродячими цыганскими оркестрами, вплетаются в виртуозную фортепианную фактуру. Другой яркий пример обращения к тому же пласту фольклора – «Венгерские танцы» Брамса.

Барток и Кодай в своих путешествиях обнаружили иной, более древний пласт венгерской народной музыки, основанный на пентатонике (звукоряде из пяти тонов). Именно этот пласт заинтересовал их более всего.