От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Немцы начали наступление при фактическом равенстве в танках с русскими (хотя ни один немецкий отчет о Курской битве не признает этого) и определенном качественном преимуществе в тяжелых и средних «тиграх» и «пантерах»,[175] но по числу орудий, весу залпа и управлению огнем артиллерия русских была несравнимо сильнее немецкой. Имевшиеся в распоряжении Манштейна артиллерийские орудия не смогли разрушить оборонительные позиции русских или расчистить проходы через минные поля. В результате многие танки подорвались на минах на подступах к русским позициям и вскоре остались позади наступавшей немецкой пехоты. Экипажи танков получили строгие инструкции: «Ни при каких обстоятельствах не останавливать танк для оказания помощи поврежденным машинам. Техническая помощь является обязанностью только инженерных частей. Командиры танков должны продолжать наступление, пока танк не утратил мобильность. В случаях утраты танком подвижности, но при сохранении боеспособности орудия (например, технической поломки или повреждения гусеницы) экипаж должен продолжать вести огонь из неподвижного танка».

Этот приказ, по существу, обрекал на смерть экипаж поврежденного танка, так как многочисленные советские орудия могли расстрелять остановившийся танк за считанные минуты после подрыва его на мине. У русских были также специальные группы истребителей танков, укрытые в узких щелях посреди минных полей, которые особенно успешно действовали на северном фасе Курской дуги против бронетанковых войск генерала Моделя. Немцы избрали тактику наступления несколькими танковыми клиньями — «панцеркейле». На острие клина двигались «тигры», а за ними ползли средние танки «пантеры» и Т-IV. Вооруженные карабинами, автоматами и гранатами группы гренадеров наступали позади танков, а остальные пехотинцы с пулеметами и минометами следовали за ними в бронетранспортерах у основания клина. Подобная тактика означала отказ от традиционного принципа использования танковой армии как меча для нанесения глубокого удара на узком участке фронта с выходом в тыл противника. Теперь меч заменили боевым топором, которым намечалось взломать оборону противника на широком фронте. Немцы были вынуждены прибегнуть к этой новой тактике ввиду упорства, с которым советские войска обычно удерживали позиции по обе стороны прорыва, препятствуя его расширению, и значительно возросшей к лету 1943 года огневой мощи Красной Армии, что делало самостоятельные операции танковых дивизий весьма опасными — по крайней мере на ранних стадиях сражения.

Фактически и Модель, и Манштейн начали наступление, используя свои танки для непосредственной поддержки и сопровождения пехоты в надежде, что у них останется достаточное количество боеспособных машин для развития успеха после прорыва обороны противника. Но в данном случае силы оборонявшихся не уступали наступавшим, а заблаговременно созданная русскими прочная оборона позволяла им приберечь значительную часть своих танков для заключительного этапа сражения.

Русские выработали систему управления артиллерийским огнем (немецкие солдаты называли ее «пакфронт»), основанную на создании противотанковых узлов обороны из трех противотанковых опорных пунктов в каждом — 10–12 противотанковых орудий под единым командованием, которые могли сосредоточить огонь на одной цели. Минные поля были расположены таким образом, чтобы направить наступающие танки в зону огня нескольких противотанковых узлов обороны, имевших в глубину до 8 километров. Поскольку каждый залп трех батарей мог предположительно уничтожить один танк, было очевидным, что наступавшие танковые дивизии должны будут понести очень тяжелые потери, прежде чем они смогут достигнуть артиллерийских позиций русских и преодолеть их.

В немецких боевых приказах разъяснялось, что танкам не ставится задача самостоятельно подавить все артиллерийские позиции русских — эта задача входит в обязанность сопровождающей их пехоты, — хотя танкам, конечно, придется вести бой с орудиями, препятствующими их продвижению. Однако немцы грубо просчитались в оценках количества и глубины противотанковых узлов обороны русских, и к тому же противотанковые орудия русских прикрывались пулеметными и минометными гнездами, имевшими строгий приказ вести огонь только по немецкой пехоте и, как правило, в поддержку своих противотанковых батарей.