От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Встречи с Т-34 производили гнетущее впечатление на немецких танкистов, чей боевой дух частично основывался на твердой уверенности в превосходстве немецкой техники. «Чудо-оружие, — говорилось в одном немецком докладе о Т-34, — сеющее страх и ужас везде, где оно появляется…» Тем временем немецкие пехотинцы придумали ехидное прозвище для штатной 37-мм противотанковой пушки — «армейская хлопушка».

Более тяжелый собрат «тридцатьчетверки» — КВ-1 также вызывал страх у немцев. 1-я танковая дивизия, входившая в группу армий «Север», столкнулась с этим танком три дня спустя после начала войны. Вот что говорится в журнале боевых действий этой дивизии.

«Наши танковые роты открыли огонь с расстояния в 700 метров, но он оказался неэффективным. Мы сблизились с противником, который со своей стороны невозмутимо двигался прямо на нас. Вскоре нас разделяло расстояние в 50-100 метров. Началась фантастическая артиллерийская дуэль, в которой немецкие танки не могли добиться никакого видимого успеха. Русские танки продолжали наступать, и все наши бронебойные снаряды просто отскакивали от их брони. Возникла опасная ситуация прорыва советских танков через боевые порядки нашего танкового полка к позициям немецкой пехоты и в тыл наших войск… В ходе сражения нам удалось повредить несколько советских танков, используя специальные противотанковые снаряды с расстояния от 30 до 50 метров».

Советскому командованию было известно, что немецкие танковые группировки испытывают трудности, но оно само находилось в исключительно трудном положении. Советские армии, корпуса и дивизии были лишь частично укомплектованы личным составом, танковый парк резко сократился. О создании крупных механизированных корпусов не могло быть и речи. Русские вернулись к практике создания отдельных танковых бригад. Но на практике даже эти бригады в редких случаях были полностью укомплектованы. Вскоре число танков в бригадах снизилось в среднем до 50 танков, сведенных в два батальона. Такая организационная форма применения танков лучше отвечала требованиям момента, командирам советских танковых соединений необходимо было пройти переподготовку в ходе боевых действий. К тому же небольшие бригады легче было перебросить, чтобы заткнуть брешь в прорванной линии обороны. Русские стремились укомплектовать танковые бригады возможно большим числом «тридцатьчетверок», на выпуске которых были сосредоточены их основные усилия. И главное, эти танки наносили немцам ощутимый урон, который танковым заводам «третьего рейха» было трудно восполнить. Так, например, в начале вторжения немцы имели в строю 531 танк Т-IV, которым они спешно стремились заменить свой основной танк Т-III; девять месяцев спустя, к 1 апреля 1942 года, этих средних танков насчитывалось всего 552. Производство едва успевало восполнять боевые потери.

Москва, зима и Жуков

Успешные оборонительные операции Красной Армии под Москвой были одним из поворотных моментов второй мировой войны. Как ни странно, однако, роль советского солдата в этой победе явно принижается: грязь, а затем мороз, твердят нам снова и снова, остановили немецкие танки. Главным противником была зима, которой помогли досадные просчеты Гитлера. Эта версия получила хождение потому, что немецкие генералы написали гораздо больше мемуаров, чем русские полководцы: воспоминания Манштейна, Гудериана, Меллентина, Зенгера,[149] Гальдера были полностью переведены на английский язык, а Клейст, Блюменталь и другие излили свою душу в журнальных статьях и воспроизведенных в печати интервью с английскими и американскими журналистами и историками. У русских же только воспоминания маршалов Г. К. Жукова и В. И. Чуйкова изданы на английском языке.

Если же на оборону Москвы взглянуть с другой — русской стороны холма, то мы увидим совсем иную картину. Провал немецкого наступления вызван как стратегическими просчетами Гитлера, так и тактическими неудачами командиров немецких танковых соединений. Эти существенно важные тактические неудачи произошли потому, что на пороге триумфа немецкие танковые дивизии понесли тяжелые потери от ударов новых советских танков.

Хотя танковые группировки немцев добились еще одного крупного успеха в районе Вязьмы и Брянска, широкие черные стрелы на штабных картах, показывающие продвижение немецких войск, вползали в зиму. К тому же, опьяненные успехом, немецкие командиры стали допускать тактические ошибки, которые были умело использованы накопившими боевой опыт русскими танкистами.

Осень была неблагоприятным периодом для операций немецких танковых дивизий. Их танки беспомощно застревали в грязи проселочных дорог и полей. Русские же Т-34 без особого труда преодолевали распутицу благодаря своим широким гусеницам — 47-мм по сравнению с 42-мм у Т-III — и более высокой мощности двигателей. Тут именно и проявила себя их высокая маневренность.

Наступил момент для русского танкового контрудара. Пусть даже небольшого масштаба. Да он и не мог быть крупным, так как к этому времени на всем Западном фронте у русских имелось всего 383 танка.