От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

«Большая тройка» начинает работу

Маршал Сталин и наркоминдел Молотов приехали в Ливадийский дворец в воскресенье 4 февраля в 4 часа дня для короткой встречи с президентом Рузвельтом.

После обмена приветствиями президент и Сталин обсудили наступательные операции английских, американских и советских войск. Рузвельт сказал Сталину, что он поражен страшными разрушениями, произведенными немцами в Крыму. Это сделало его, Рузвельта, сейчас более беспощадным по отношению к немцам, чем год назад. Сталин ответил, что все стали сейчас более беспощадными, чем раньше. Разрушения в Крыму — это ничто по сравнению с тем, что гитлеровцы учинили на Украине.

Первое пленарное заседание началось 4 февраля. И. В. Сталин выразил надежду, что откроет конференцию президент Рузвельт, так же как он сделал это год назад в Тегеране.

Рузвельт ответил, что считает большой честью открыть столь важную конференцию и хочет от имени американских гостей выразить глубокую признательность хозяевам за гостеприимство и прекрасную организацию совещания.

Президент сказал далее, что народ, который он представляет, прежде всего хочет скорейшего победоносного завершения войны. Мы все лучше понимаем сейчас друг друга, чем раньше, продолжал он, и это взаимопонимание растет из месяца в месяц. Он сказал, что, как свидетельствует опыт, наилучших решений можно добиться лишь в честных и откровенных переговорах. Он, конечно, понимает, что участникам конференции предстоит пройтись по географической карте всего мира, но хотел бы предложить сначала обсудить положение на Восточном фронте. Вступление советских войск в Германию вызвало восторг народов Соединенных Штатов и Великобритании.

По предложению Сталина заместитель начальника Генерального штаба Красной Армии генерал армии Антонов сделал сообщение о результатах январского наступления советских войск. Он доложил, что советские войска с 12–15 января перешли в наступление на фронте от реки Неман до Карпат протяжением 700 километров. Войска генерала Черняховского наступали на Кенигсберг, войска маршала Рокоссовского — по северному берегу Вислы, отрезая Восточную Пруссию от центральных районов Германии, войска маршала Жукова — южнее реки Вислы на Познань, войска маршала Конева — на Ченстохов, Бреслау, а войска генерала армии Петрова, действующие в полосе Карпат, — на Новы-Тарг.

За 18 дней наступления средний темп продвижения советских войск составил 25–30 километров в сутки. В результате наступления советские войска вышли на реку Одер (севернее Франкфурта) и овладели Силезским промышленным районом, перерезали основные пути, связывающие восточнопрусскую группировку с центральными районами Германии, прорвали оборонительные позиции немцев в Восточной Пруссии — на кёнигсбергском и летценском направлениях — и разгромили 45 дивизий противника.

В заключение генерал Антонов высказал пожелание, чтобы англо-американские войска на Западном фронте ускорили переход в наступление, а союзническая авиация ударами по коммуникациям препятствовала немцам перебрасывать свои войска с Западного фронта, из Норвегии и Италии на Восток.

После того как Сталин и Антонов ответили на многочисленные вопросы премьер-министра и президента, Черчилль предложил, чтобы генерал Маршалл доложил об операциях на Западном фронте.

Генерал Маршалл выступил с обзором операций на Западном фронте и ближайших планов на будущее. Он сообщил, что последствия немецкого наступления в Арденнах ликвидированы и что войска союзников в некоторых районах продвинулись дальше той линии, с которой немцы начали свое контрнаступление в декабре прошлого года.

Сталин спросил, какие пожелания имеются у союзников в отношении советских войск.

Премьер-министр Черчилль заявил, что хотел бы прежде всего выразить глубокую благодарность Великобритании — и он в этом не сомневается, — также Соединенных Штатов за мощное и успешное наступление советских войск. Все, чего он может желать, это чтобы русские продолжали наступать.

Сталин ответил, что зимнее наступление, за которое Черчилль выразил благодарность, было выполнением товарищеского долга в отношении союзников. Согласно решениям Тегеранской конференции Советское правительство не было обязано предпринимать зимнее наступление.

Президент спрашивал его, может ли он принять представителя генерала Эйзенхауэра главного маршала авиации Великобритании Теддера для обсуждения зимнего наступления, и он сразу же дал согласие.[225]

Он упоминает об этом только для того, чтобы подчеркнуть, что советские деятели не только выполняют свои обязательства, но и готовы выполнить свой моральный долг перед союзниками.

В конце заседания начальникам штабов трех держав было дано указание встретиться на следующее утро и скоординировать военные планы «Большой тройки». Подобное решение было принято за время войны впервые. Хотя три державы сражались вместе уже на протяжении ряда лет, необходимая степень взаимного доверия для совместной конкретной координации их военных усилий была достигнута лишь незадолго до Ялтинской конференции.