От Белого моря до Черного

Вот что мы видим. Метрах в шестидесяти от дороги Авда впадает в Емцу. Вверх от своего устья она все глубже врезается в выемку, образованную в подножии холма… и вдруг эта выемка заканчивается тупиком. Из этого-то тупика вытекает речка, образуя сразу небольшой омуток. Над самым омутком на высоте пяти-шести метров от воды проходит наша дорога. На левом берегу коротышки-речки у края выемки в десятке метров от дороги растет красавица лиственница — высокая, ветвистая, она стоит словно страж у этого примечательного сооружения природы.

Павлик и его приятель посмеиваются. Они сознательно приготовили нам этот сюрприз: знают, чем пронять географов!

Подземные странствия Авды-речки — это один из образчиков карстовых явлений [9]. На Онего-Двинском водоразделе, сложенном трещиноватыми известняками, широко распространены карстовые процессы, то есть разрушение растворимых пород поверхностными и подземными водами. Однако на Севере эти процессы протекают менее интенсивно, чем в южных шпротах. Поэтому здесь преобладают так называемые молодые формы карста: воронки, беспорядочно изрезанные «карровые поля» с труднопроходимой корявой поверхностью, исчезающие водотоки, озерки правильной формы с колеблющимся уровнем воды и т. д. Замечательные по своей характерности карстовые воронки можно увидеть прямо из окна вагона, если ехать по железной дороге от станции Обозерской к Плесецку.

Вот и Ленинградский тракт; здесь нам показали Авду-речку до ее исчезновения под землей. Мы долго шли вчетвером вдоль узенького ручья, следуя его изгибам, с трудом пробираясь среди травяных кочек и стволов валежника. Загроможденная долинка становилась все уже, все глубже, а затем превратилась в настоящее ущелье и закончилась неприглядным, заваленным всякой лесной рухлядью тупиком. В нем исчезал ручей. Хотелось пустить по ручью какие-нибудь приметные поплавки и подстеречь их у выхода из-под холма, но на это уже не было времени. Может быть, кто-нибудь из любителей природы это сделает? Почему бы вам в самом деле не съездить сюда в ближайший отпуск или каникулы и не проверить все самолично?

Пошел дождь, в лесу мы вымокли, предстоящая езда по мокрой дороге не обещала ничего хорошего. Но настроение было превосходным. Мы, как со старыми друзьями, простились с нашими проводниками и горячо поблагодарили их. К обеду мы уже были в Плесецке.

Здесь будет город заложен…

Плесецк, центр лесной промышленности у скрещения Ленинградского тракта с железной дорогой, не похож на традиционные северные поселения. От других северных городов его отличает отсутствие церквей и каменных зданий, от сел — то, что он не вытянут вдоль основного проезжего пути. Почти все его дома новые — двухэтажные, брусчатые, иногда обшитые тесом, или индивидуальные рубленые домики с небольшими земельными участками.

Не знаю, как в другие годы, но этим засушливым летом Плесецк утопал в пыли: здесь большое автомобильное движение, а дороги, как правило, немощеные. Да, Плесецк пока не блещет благоустройством, но в его облике есть что-то явно современное. Может быть, это впечатление создает разумная прямоугольная планировка, может быть, солидное единообразие двухэтажной центральной части с несколько неожиданным стадионом в самом центре, а может быть, облик жителей и быстрый городской темп их жизни.

Секретарь райкома партии Иван Кузьмич Швецов, покручивая карандаш, говорит:

— Плесецкий район — самый промышленный в Архангельской области, конечно, после Архангельска. А в недалеком будущем он станет крупнейшим промышленным очагом всего нашего Севера…

Швецов худощав, у него тонкие черты лица, живые голубые глаза. Высокий лоб продолжается большой залысиной, однако она не портит лица, а, гармонируя с серьезным и строгим его выражением, придает ему оттенок учености.

— Район богат сырьем для цементной промышленности. Вот здесь, севернее Плесецка, — Иван Кузьмич поворачивается к карте, — строится мощный цементный завод. Он будет давать миллион тонн цемента в год. Рядом вырастет рабочий городок со всеми современными удобствами. Это первоочередная наша новостройка, но не главная!

Рассказывая, Иван Кузьмич оживляется, быстрее крутит в руках карандаш, жестикулирует. Видно, что тема эта его глубоко волнует.

— Основной промышленный узел разместится северо-западнее Плесецка, у реки Онеги. Здесь возникнет целый промышленный комплекс, основанный в первую очередь на освоении местных сырьевых богатств. Правда, дело это не так-то скорое, в семилетке едва ли многое успеем сделать, но перспективы огромные, на много лет вперед. А между этим промышленным узлом и тем, который сложится вокруг цементного завода, возникнет город. Вот здесь, — он указал точку на районной карте. — Это будет образцовый современный, город на 200 тысяч жителей с многоэтажными домами, газом и прочими удобствами… Мы тут, — Иван Кузьмич улыбается, — этот город во сне видим. Даже название ему уже придумали. Не знаю, может быть, его и не утвердят, но нам нравится: Северороссийск.