От Бессмертной и слышу!

Клинок вырвался у меня из рук и воспарил передо мной. Резким, мимолётным движением слился с грудью и животом. Последовала мощная ударная волна, но под напором невидимой силы я выстояла. Меч прошёл сквозь одежду, и, казалось, слился с моей кожей. Она засияла тем мёртвенно-синим светом, что и сталь. Меня затрясло, и вдруг всё закончилось так же неожиданно, как и началось. Я села на пол. Ножны со звяком слетели, вызвав глухой грохот, разошедшийся по дому диким гулом. Было видно, как в коридоре загорелся свет, и в комнату ввалилось три человека. Хм, странно. Один высокий и совсем белый. Другой среднего роста, широкий, цвета мягкой охры. А третий совсем маленький, расплывчатый, нежно-розовый, с небольшим серебристым пятном посередине. Веки налились свинцовой тяжестью, но я упрямо не закрывала глаза. Пусть, уже не можешь терпеть, пусть уже совсем не можешь сопротивляться, пусть мира уже не существует, а лишь бесконечная, чёрная мгла. И кто-то нежно поёт, напивает, успокаивает, напоминает:

Нам смеётся ласково луна,
Ночь, и двум влюблённым не до сна…

Гладит парус яхты ветерок,

Курс направлен к солнцу, на восток…

Я вспомнила тот напев, когда я бессильно билась во врата Жизни, когда огонь не пропускал меня, но теперь я слышу ответную песню, ту, которая пропускает меня… туда.

Из мыслей вырвалась только когда рассветало. И опять одна. Слышен шёпот из коридора. Сразу узнала голос Тины. Наверно, послали, чтобы узнать, когда я очнусь. Поднялась с кровати. Тело было обмотано бинтами. Абсолютно чистыми. Думаю, они мне больше не нужны. Когтём распорола по боку тряпки. Они упали уродливыми лоскутами. Вдоль живота, меж груди проходили тонкие линии, выводящие контур клинка. На спине розоватыми узорами лежала печать. Как тролль, вся в рисунках. Осталось на плечи тату наделать. Задумавшись, я мысленно выводила взглядом узоры украшающие тело и не заметила, как в комнату пробралась дочь охотника. Только когда она осторожно дотронулась до моей спины.

— Что это? — нежный тихий голосок, смешанный с робкой ноткой. — Красиво…

Меня передёрнуло от её холодных тонких пальчиков. Быстрым движением надела сарафан завязала поиском. Лёгкая ткань приятно легла на раскалённую кожу.

— Это печать. Не делай так больше. Мне неприятно.

— Ну… хорошо. А что означает камень? Он такой странный.

— Какой «странный»?

— Холодный и горячий одновременно. Острый, но не ранит тебя.

Да, я об этом не задумывалась. На самом деле умная девочка. Ещё выйдет толк. Только б самой знать ответ. Я отрицательно покачала головой, не давая ей определённого ответа. Либо не знаю, либо не скажу. Тина выскочила из комнаты и понеслась докладывать о моём выздоровлении. Я не стала ждать, когда сюда ворвутся всей толпой и сама вышла навстречу. Как я и ожидала, перед дверью стояли охотник и Татьяна. Не обращая на них внимания, прошла на кухню, словно говоря «там поговорим». Залпом осушила небольшой графин. В нём оказалось что-то намного крепче воды. Бабушка осмелилась начать разговор, но вздрогнула, увидев мою мягкую полуулыбку. С детства она привыкла бояться таких на первый взгляд безобидных знаков.

— Лерочка, что с тобой произошло?

— Могу задать такой же вопрос. Я и сама многого не понимаю. Слишком сложно. Может, вы желаете узнать что-то конкретное?

Татьяна поморщилась от моего официального обращения.

— Что ты делаешь здесь?

Я взглянула на Херта. Нет, нападать он не будет, в доме ребёнок. Может задеть.

— Я нахожусь здесь по причине неотложного дела. Возвращения своей жизни. Начнём с того, что люди четыре века не живут. Мне нужно добраться до гор. Больше от вас ничего не требуется.

— Требуется? Значит, ты решила что-то требовать от меня? Не думала, что годы обучения пройдут мимо тебя. Но, может, я ошибаюсь? Ведь учитель всегда делает из ученика своё подобие. И разве это у меня не получилось? Посмотри, какая ты стала. Умная, красивая, серьёзная, — раньше бы я приняла это за комплимент, но сейчас её слова вызывали лишь отвращение. — Ты научилась распознавать, где правда, а где ложь. Разве это не так?

— Так. Но не забывайся! — прибавила я тон.

— Только из-за меня ты умела всё. Каждый твой шаг был спланирован и проконтролирован, до того момента, пока ты не должна будешь действовать автоматически правильно. Ты действуешь как я. Даже лёгкий взмах руки — моё отражение. Не отрицай этого. Мои вкусы и черты характера привиты тебе. Да, ты считаешь, что не такая. Что не убьёшь для своего блага, что не предашь, что будешь делать только добро. А саму в мыслях тошнит от мысли, что кому-то за просто так поможешь. Безвозмездность не для нас. Мы так не умеем.

— Не смей, — глаза налились слезами. — Не смей так говорить. Ты абсолютно не знаешь меня и никогда не знала. Я ухожу.