От босса беременна

— Это приказ Гавриила Генриховича.

— Что?! — ошарашенно поворачивается гендир на Гэгэ.

Тот уже остался без шеи. Жирная голова просто лежит на покатых плечах, точно на подносе. Маленькие поросячьи глазки бегают из стороны в сторону под лупами очков.

— Какого хера, Гаврила?!

— Простите, Михаил Захар… р… рович… — начинает резко заикаться говнюк, — я подумал, что нам нужно экономить наши средства и…

— Почему ты решил сэкономить на Овечкиной? — ошарашено интересуется Михаил.

— Ну а на ком еще? — дрожит голос главбуха.

— Ну с…ка, я тебя в…у! — тихо рычит Михаил Захарович.

Главбух уже готов сквозь землю провалиться, но мне его нисколечко не жаль. Говорят, не рой другому яму… Так оно и происходит.

— Простите, господин, но нужно занять места, мне очень жаль, вы задерживаете посадку других пассажиров. — тихо тупит глаза стюардесса.

— Михаил Захарович, ничего страшного. — чтобы прошептать ему это, мне приходится подняться на цыпочки, ибо босс — высоченный мужчина.

Говорю ему это почти касаясь его уха, и отчетливо замечаю как по его руке, забитой татуировки, встают дыбом темный густой волос.

Он оборачивается на меня и смотрит так странно, так горячо, что я смущаюсь в конец.

— Пойду на свое место. — отбираю у него посадочный талон.

— Мы сейчас рассядемся, и я что-нибудь придумаю. — гендир словно делает мне внушение.

Затем, так же незаметно для остальных поглаживает меня по спине, будто ободряет.

Со всех ног несусь к своему ряду.

Ох… полетала — грущу я, едва замечая, что место мое располагается посередине. У окна расположилась мамочка с грудным ребенком, который разрывается плачем на весь салон, а у прохода восседает огромный толстяк с мокрыми воняющими подмышками.

Запах, как и крик смердит на весь салон, и, казалось бы, что меня уже вывернуло пять минут назад, но нет, тошнота снова подступает к горлу.

— Садитесь! — другая стюардесса, уже менее радушна чем встречавшая нас рявкает на меня. — Девушка, не занимайте проход!

— А-а-а!!! — заливается малыш.

Сажусь рядом с ним, ободряюще улыбаюсь. Мама вовсю пытается успокоить малыша, но пока безрезультатно. Тут же на меня наваливается потный мужик. Я зажата меж двух огней. И какой из них хуже, не понимаю. Меня тошнит, перед глазами летают мушки.

Вот теперь я прекрасно осознаю коварство Гавриила. Сидит там небось на широком удобном кресле, когда я ощущаю себя сосиской в тесте.

Ну ничего. Потерплю. Час пятьдесят. Лететь-то всего ничего на самом деле.

Пассажиры рассаживаются. Вскоре проход пустеет, а самолет начинает легкое движение назад. Нам всем показывают фильм с инструкцией безопасности. Я почти смирюсь со своим положением, как замечаю в проходе знакомую высоченную фигуру.

Михаил Захарович! Он не оставил, не забыл про меня! За ним семенит давешняя стюардесса и Гэгэ.

— Ну, если девушка не против, то, в принципе, можно и поменяться. — бормочет борт-проводница.

— Девушка не против! — рявкает за меня Воронов.

— И вы, господин Пузырев не против? — уточняет стюардесса.

— Он только «за»! — рявкает еще сильнее гендир.

Пузырев идет красными пятнами. Мне даже становится его немного жаль. Его сейчас кондрашка хватит. Малыш горько плачет на весь салон, мужик воняет потом. У Гэгэ выступает испарина на лбу.

— Овечкина, чего сидим? Кого ждем? — злится Михаил. — Пропустите девушку! — рявкает он на потного мужика.

Смотрю на овеивающего от будущих соседей главбуха и внутри меня раздается злорадный хохот.

Поспешно вскакиваю с места и оказываюсь вжатой в крепкое тело Михаила. Дышу им, потому что это единственный приятный запах во всем салоне. Воронов сжимает меня еще сильнее. В узком тесном проходе самолета это не выглядит пошло или двусмысленно, и Михаил пользуется этим в полном объёме.

— Хорошего полета, Гаврила Генрихович. — ухмыляется гендир.

— Очень мило с вашей стороны, что вы решили уступить мне свое место. — вырывается из моего рта.

Михаил одобрительно качает головой.

— Молодец, Овечкина! Учишься стоять за себя!

— А-а-а!!! — орет ребенок.

— Кха-кха! — кашляет на весь салон потный мужик.

Оборачиваюсь на них и последнее, что вижу — злое и недовольное лицо главбуха, зажатого меж орущим ребенком и пухлым мужиком. Учитывая то, что сам Гэгэ больше меня раза в три, я от души желаю ему хорошего и комфортного перелета!

Глава 37

КРИСТИНА

В салоне бизнес-класса намного более просторно, чем в экономе, и хотя бы есть, чем дышать. Татьяна сидит отдельно. На ее лице торжество. Она ободряюще подмигивает мне и показывает большим пальцем вверх. Наверняка ее тоже возмущает гадкое поведение Гэгэ.

Ангелина сидит рядом с Кириллом Захаровичем. Ей явно не до наших разборок. Девушка бледная, какая-то зеленая. Исполнительный директор машет на нее свернутым журналом. На его лице растерянная сосредоточенность.

— У окна сядешь? — рычит мне в ухо Михаил Захарович.

— Ох, не знаю. — признаюсь я. — Мне нужен открытый доступ к туалету. Вдруг затошнит?

Михаил критически оглядывает меня с ног до головы.

— Сейчас тошнит? Голова кружится? Где-то болит?

— Сейчас нет. — признаюсь я. — Но это накатывает в одну секунду.