От босса беременна

— Ясно, Овечкина, садись к окну, если что, я пропущу тебя.

Сажусь, пристёгиваюсь. Самолет уже во всю набирает скорость. Устраиваюсь поудобнее. Мне так волнительно! Это мой первый полет, я безумно боюсь, и в то же время ощущаю дикий драйв в крови.

Самолет разгоняется до точки невозврата, и… происходит чудо. Огромная железная птица отрывается от земли. Это просто неописуемый детский восторг! Я лечу! Даже не верится! Но потом самолет делает резкий крен, и мне становится страшно. Холодок идет по позвоночнику, неприятно приподнимая мои волоски.

— Дай руку! — командует Михаил.

И сам, не дожидаясь моей ответной реакции отыскивает и крепко сдавливает мою ладонь.

У меня слова застывают в горле. Самолет делает второй крен, другой стороной, выравниваясь таким образом.

— Не дрейфь, Овечкина! — голос босса перерыкивает рев мотора. — Все нормально. Мы летим одной из самых надежных авиакомпаний.

И я верю ему. Мне и впрямь не страшно, пока он держит меня за руку. Откидываюсь в кресле назад, прикрываю глаза. У меня закладывает уши.

— Глотай! — сквозь вакуум слышу баритон Воронова, — Несколько раз сглотни и не забывай дышать!

Босс разминает мои пальцы, переплетает их со своими, поглаживает подушечкой мое запястье.

— Опять у тебя пульс зашкаливает! — тревожно констатирует он. — Сердце не болит?

— Нет. — как я ему скажу, что пульс у меня зашкаливает именно от него, а не от полета?!

— Надо тебя на обследование отправить. Это не очень хорошо для ребенка. Ему может не хватать кислорода, а это — плохо. Очень плохо.

В полном шоке открываю глаза на Михаила. Он снова упоминает ребенка?! Ему не безразлична моя беременность?! Но у него же было другое мнение на этот счет? Передумал? Принял мое положение? Принял существование ребенка в его жизни?

Самолет немного выравнивается, продолжает набирать высоту. По проходу пролетает Ангелина, а следом за ней проносится Кирилл Захарович. Оба спешат в кабинку туалета. Благо, она еще свободная.

— Видишь, не одной тебе плохо. — ухмыляется Михаил.

Я открываю глаза, и меня начинает мутить. Боже, только не это!

— Тошнит? — замечает мое состояние Михаил.

— Сейчас. — прошу я его помолчать. Прикрываю глазала, откидываюсь а спину кресла.

— Мне на плечо ложись, вот так. — Михаил уютно устраивает мою голову на своем предплечье.

Ерзаю, потому что мне не по себе. Мы же все таки у всех на виду, в салоне биззнес класса, и вдруг такое проявление интимности…

— Хватит ерзать, Овечкина! Лежи спокойно! — строго выговаривает мне босс.

А потом приобнимает меня, притягивает к себе, и поглаживает по противоположному плечу, прямо через одежду. Но все равно становится уютно, тепло, комфортно в его руках. Пригреваюсь, расслабляюсь и тошнота постепенно уходит. Кажется, словно малышу тоже уютно в объятиях отца.

Приоткрываю глаза. Ангелина с Кириллом проносятся в туалет уже по второму кругу. Михаил обнимает меня с совершенно каменным выражением на суровом лице, но вот сердце его тоже частит с ритмом.

— Простите, с вами все хорошо? — около нас оказывается стюардесса.

Вышколенная, вежливая, услужливая. Она и впрямь обеспокоена моим состоянием.

— Вы что-то предлагаете? — не думая отпускать меня хмурится Воронов.

— Я могла бы измерить давление. Возможно оно у девушки понижено.

Михаил оценивающе оглядывает меня. Прищуривается. А потом коротко кивает. Меряйте!

Стюардесса удаляется за тонометром.

— У меня с этих проблем не было. — осторожно говорю я.

— Ты беременна. У тебя небось и анемия, и железодефецит, и еще хер знает что! Ребенка она мне собралась вынашивать! — ворчит себе под нос гендир.

Около нас возникает стюардесса с тонометром. Михаил встает, пропуская меня на свое сидение. Стюардесса продевает мою руку в рукав тонометра. Нажимает на кнопку. Автоматический прибор накачивается воздухом, а потом быстро сдувается.

— Восемьдесят на шестьдесят. — озабоченно сообщает стюардесса. — И пульс зашкаливает.

— Низкое. — мрачно констатирует Михаил.

— Может, какие-то лекарства? — задумывается стюардесса.

— Нет, мне нельзя. — отказываюсь. — Просто посплю. Спать очень хочу.

— Вот и правильно. — улыбается девушка. — Сон — лучшее лекарство.

* * *

В Сочи жарко, солнечно, в аэропорту духота. Ждем багаж около ленты.

Стою в кругу Ангелины и Татьяны. Наши боссы переговариваются чуть поодаль. Мокрый красный главбух бросает в меня испепеляющие взгляды, но у меня нет сил злорадствовать. Я проспала весь полет, и все равно еле держусь на ногах. Давление по-прежнему низкое.

Ангелина тоже вся растрепанная и уставшая. На вечер, на сколько я помню запланирован деловой ужин с заказчиками. Не представляю, как я продержусь на нем.

Замечаю на конвейере свою сумку. Тянусь, чтобы ее приподнять.

Тут же рядом проносится вихрь, и мою руку накрывает широкая, мужская. Михаил. Сам поднимает сумку, и не думает возвращать ее мне.

— С дуба рухнула, тяжести поднимать?! — рявкает на меня.

Я отступаю от него. Все же он — грубиян. За те пару часов, что я провела на его плече, нисколечко не смягчили его.

Мне становится так обидно… За что он унижает меня постоянно?