От братьев Люмьер до голливудских блокбастеров

При всем наличии ницшеанских, фрейдистских и прочих философских смыслов, которые, разумеется, говорят не столько об эрудиции режиссера, сколько об эрудиции зрителя, фильм получился столь же длинным, как и межпланетный полет. И стоит ли вспоминать, что недовольство, главным образом, проявлялось в скуке и тоске?

«Заводной апельсин» (1971) – экранизация хулиганского романа Энтони Бёрджесса – был попыткой рассказать о насилии в живых, шутливых тонах. Помпезная музыка Штрауса, использованная в «Одиссее» («Так говорил Заратустра»), сменилась Бетховеном и его симфонией № 9. Лондонский озорник Алекс склонен к уличному насилию и любви к классической музыке. Не то чтобы эти вещи как-то связаны, но когда Алекс оказывается в руках полиции, над ним решают поставить эксперимент – и эти вещи (музыку с насилием), как ни странно, связать. С помощью новейших психологических инструментов внушения Алекса не только отучают от насилия, но и разлучают с Бетховеном, причем главному герою становится физически неприятно слушать его музыку.

Насилие можно искоренять только насилием – избитая формулировка для тех, у кого хотя бы раз в день чешутся кулаки. Но и понять эту неприхотливую мысль, судя по всему, тоже можно лишь насильственным путем. Только так можно объяснить безжалостное отношение Стэнли Кубрика к своему главному актеру, Малькольму Макдауэллу, которого на съемках он заставил хорошенько помучиться. Результат: сломанное ребро и поврежденный глаз. И это еще не считая тех мук, которые актеру пришлось терпеть на съемках. В общем, тема насилия была раскрыта прямо на съемочной площадке.

Зрителя картина впечатлила, цензоров возмутила, Бёрджесса расстроила. Но к писательскому гневу, как и гневу цензуры, Кубрику, право слово, было не привыкать.

После «Барри Линдона» (1975), в котором наглядно проявилась режиссерская любовь к месту или не к месту вставлять классическую музыку – на этот раз за душу берет «Сарабанда» Генделя, – Кубрик решил взяться за книгу в другом жанре. Экранизация романа Теккерея, конечно, была необычна – во всяком случае, мало кто осмелился бы снимать уличные сцены без использования искусственного света (а ведь в XIX веке люди как-то жили без электричества!). Но, видимо, режиссеру недоставало той злободневной остроты, которая выливалась в неизбежные ссоры с авторами книг. А поскольку мертвому Теккерею нечего было возразить, помимо глубокомысленного потустороннего молчания, Кубрик решился на рискованный шаг: сотрудничество с «королем ужасов» Стивеном Кингом.

ЕСЛИ ЧЕМ-ТО И ОТЛИЧАЕТСЯ У КУБРИКА ЧЕЛОВЕК БУДУЩЕГО ОТ СВОЕГО ВОЛОСАТОГО ПРЕДКА, ТАК ЭТО ДЕМОНСТРАТИВНОЙ БЕССТРАСТНОСТЬЮ. ВО ВСЯКОМ СЛУЧАЕ, ЖЕЛАНИЕ ПОТАНЦЕВАТЬ ВОКРУГ КОСТРА ЯВНО ОТСУТСТВУЕТ.

Знаменитый писатель, разумеется, понимал, что разногласия неизбежны, но тщеславие сыграло решающую роль. Глупо отказываться от возможности перенести сюжет книги «Сияние» на экран. Но Кубрик с самых первых дней сотрудничества силился доказать, кто здесь главный. И никаких советов (вроде того, что не нужно брать Джека Николсона на роль сумасшедшего отца, возжелавшего убить свою семью, ведь Джек уже был известен своей ролью безумца в «Пролетая над гнездом кукушки»), никаких сценариев (черновой вариант Кинга режиссер сразу отбросил), никаких попыток повлиять на его творчество. Кубрик хотел сделать свое «Сияние» (1980), историю о сверхъестественном, которое проникает в наш мир незаметно, в форме безумия. Мальчик Дэнни тоже весьма странный персонаж, у него есть дар видеть прошлое и будущее, который проявляется в виде того самого «сияния». Во время разговора со своим отцом ему все уже заранее известно, но он продолжает сидеть у него на коленях, отчего зрителя бросает в дрожь.

НА ЖУРНА-ЛИСТСКОЕ «ЗДРАВСТВУЙТЕ, Я ХОТЕЛ БЫ УВИДЕТЬ МИСТЕРА КУБРИКА» РЕЖИССЕР ОТВЕЧАЛ: «ЕГО НЕТ ДОМА», И ОТПРАВЛЯЛ НАЗОЙЛИВОГО КОРРЕСПОНДЕНТА ВОСВОЯСИ – ТОТ НЕВОЗМУТИМО ПОВОРАЧИВАЛСЯ СПИНОЙ К МЭТРУ И УХОДИЛ, ТАК ЕГО И НЕ УЗНАВ.

– Пап, ты же не обидишь нас с мамой?

– Я никогда не сделаю тебе ничего плохого, – отвечает герой Джека Николсона, чье выражение лица уже предвещает будущую роль Джокера. Это и без «сияния» понятно.