От человекообразия к человечности

Последнее позволяет понять особенность исламского региона планеты, культуре которого свойственна более строгая черта, чем культурам Восточной Азии: Ислам изначально налагает ограничения прежде всего на самодеятельность в области духовных практик. В Коране многократно сообщается, что все чудотворения совершались пророками исключительно с дозволения Бога и/либо по Его прямому повелению дать знамение. Никакой отсебятины в области “магии” и “мистики” — разного рода духовных практик — истинные пророки не совершали; отсебятина в духовных практиках способна нарушить гармонию Мироздания еще в большей мере, чем технико-технологический прогресс [145], опережающий нравственное и этическое развитие общества, как то имеет место в Евро-Американской цивилизации.

Отличие исламского Востока от ведического Востока в том, что открытие человеку возможностей и путей к освоению духовных практик (а также ограничения на доступ к ним объективно порочных) в Восточной Азии находятся в ведении внутрисоциальных традиционных институтов (типа орденов и братств Запада), доказавших свою жизнеспособность в течение столетий; в Исламе же открытие возможностей и путей к освоению духовных практик — исключительная прерогатива надмирного Бога, Творца и Вседержителя, а не внутриобщественных иерархий личностей, претендующих выступать в качестве посредников между “высшими силами” и прочими людьми [146].

Также следует вспомнить, что многие люди, столкнувшись с “информационным взрывом” последних десятилетий, тонут в волне информационного мусора и не могут сами быстро выявить жизненно необходимой им информации «плюрализме мнений» по каждому из множества вопросов, с которыми они реально или мнимо сталкиваются в жизни. По этой причине они становятся невольными заложниками подчас еще более невежественных, чем они сами, “авторитетов” — толкователей и слагателей «плюрализма мнений» — неспособных, однако, разрешить неопределённости без того, чтобы не вызвать катастрофу, которая подчас вовлекает в себя множество других людей.

Это приводит к вопросу о том, что духовная культура — личная и общества в целом — должна не только исключать господство животного строя психики или строя психики автомата-биоробота, но и открывать пути к обретению (в темпе течения событий) каждым человеком жизненно необходимой ему информации (и необходимой другим, находящимся в его сфере заботы и ответственности), на общем информационном фоне, включающем в себя и вредоносные помехи, и бесполезные шумы, порождаемые в обществе авторитетными толкователями и попугаями от журналистики и педагогики, а также и прочей круговертью суеты.

Традиционные духовные культуры Восточной Азии сложились до нынешнего информационного взрыва и оказались не готовыми к нему по причине того, что вопрос о в них далеко не первый, не исходный: гораздо большее внимание уделяется “тонким материям”, культуре духа — биополевой физиологии человека и Мироздания. Поэтому, когда человечество только подходило к эпохе нынешнего “информационного взрыва” в первой половине ХХ века, Китай и Япония в своей традиционной культуре не нашли средств для продолжения своего самобытного развития в глобальном взаимодействии с обществами прочих региональных цивилизаций.

В Китае это выразилось в том, что он попытался решить проблемы своего развития и взаимоотношений с глобальным обществом на основе марксизма. Вследствие ущербности марксистских воззрений (крутой и бездуховность, приведшие к ложным воззрениям в политэкономии [147] и к управленчески неприемлемой постановке основного вопроса философии [148]) Китай зашел в тупик, задачу выйти из которого и поставил шестой пленум ЦК КПК четырнадцатого созыва [149], обратившись к тематике соотношения и взаимной обусловленности “духовности” и “материальности” в жизни одного и того же общества.

Япония, также как и Китай, в первой половине ХХ века совершила ошибку в своей политике: она ввязалась в союз с марионеточным (библейским по его хозяевам) нацизмом, приведенным к власти в Германии, вступила в войну против Запада, в которой не могла победить за отсутствием реальных союзников и превосходству её противников в ресурсах разного рода и управлении ими. Она смогла сохранить после неё свою традиционную духовность и культуру общественного самоуправления во многом благодаря СССР, поскольку И.В.Сталин не позволил “лидерам” публичной политики Запада посадить на скамью подсудимых императора Японии в качестве военного преступника в Токийском процессе, аналогичном Нюрнбергскому.