От «Черной горы» до «Языкового письма». Антология новейшей поэзии США

Перспективы появляются

и исчезают

Бесконечное бесплодное начинание Обод

горизонта

отрицание поиски и иллюзии

восемьдесят и угасание

надвигающаяся кончина рода

(идеи геммы гаммы уловки

строительные леса)

Долгое пифагорейское пятилетие

ничего нового не взойдет в бытие

Чередование

и сопоставление

(небесные системы монотонно перемещаются

кружат)

Утро юности вызревает

в первом Колледже Чего-то

строгая музыка

идеальное государство

Язык протравливает наш рот

Воробьи поклевывают гравий

(запертые в клетке слова

выпуская их на волю)

Спой Пифагора золотые стихи

(были ли они вообще написаны)

Сладкоречивые ноты

глухое море

Там на изнанке небес

уносит вдаль биографию

16

– Ты спишь Пенелопа
говорит призрачная фигура

из Одиссеи

Варварская сновидящая душа

Мы одни

и мы одни Номады

и любящая семья

где никто никто никто

не имеет значения

Свет воздвиг круговорот

Мироздания

Листва дрожит вжимаясь

в темноту

Единица измерения силы

(как величина) как постоянство

в потоке

Абсолютные величины

пространства незаселенные звездами

Слушатель и бормотание

ближе и ближе

тайная Тайна

Холодным прахом монолога

речь прахом на моих плечах

холодным прахом

Измерь миллион миллион

соизмерь миллион и маржу

По струнке в эту задвижку

ни последствий ни зги

1982 Александр Скидан

Проторённый печалью

Зиму и весну 1987 года я провела в городке Лейк-Джордж, штат Нью-Йорк. Меня пригласили вести поэтический семинар в рамках Программы искусств Лейк-Джордж. Занятия были раз в неделю. Я снимала небольшой домик в стороне от дороги на Болтон Лэндинг на самом берегу озера. Городок, или то, что от него осталось, это чистая фикция. Куча двухзвездочных мотелей вперемешку с заправочными станциями и сувенирными лавчонками, торгующими индейскими безделушками, фарфоровыми кувшинчиками в форме грудей с сосками-носиками, американскими флагами всевозможных размеров и конфигураций и порнографическими наклейками. В наличии также две прачечные, неизбежный «Макдоналдс», ресторанчик «Ховард Джонсон», несколько оптовых магазинчиков, торгующих кожаными изделиями со скидкой, поле для мини-гольфа, пара захиревших лунапарков, фальшивый форт, воздвигнутый на месте настоящего, кафе-мороженое «Деари Март», пончиковая «Донат-Ленд» и четырехзвездочная гостиница «Рамада-Инн», построенная на месте древнего индейского кладбища. Всё на продажу, да всё продано. Что остается, когда духи покинули былые святыни? На зиму симулякр закрывается – не сезон.

Я приехала сюда одна, и до тех пор пока я не подружилась с некоторыми из своих студентов, мое одиночество было полным. Когда я научилась существовать вдали от цивилизации, и когда улеглась первая, вызванная этим волна паники, я вошла в ритм колебаний погоды. Плыла по течению – смены дня и ночи, снегопадов и оттепелей, пере-читывая, пере-живая однажды давным-давно

НАРРАТИВ В НЕ-НАРРАТИВЕ

Я думала о том, что я стою на берегах истории мира, там, где формы дикой природы, воскрешаемые моей памятью, претворяются в желание и множатся.

Озеро Джордж было как ледяное лезвие, которым я писала по Ней, не зная, кто Она.

Внутреннее закипание сил под разверстым оком земли. Да, это она, Чужая, неподвластная законам формализма. Мне звучали стихи, населенные голосами.

В семнадцатом веке европейцы – торговцы и авантюристы – пробились через леса и открыли это длинное лезвие чистой пресной воды. Они принесли сюда другую историю. Пуритане-следопыты и законы грамматики превратили озеро в место. С тех пор оно переименовывалось несколько раз. В патриархальных колониальных системах действенный позитивизм приобретает форму первичной неопределенности.

В марте 1987 года в поисках того, что ищет нас, я дошла до тех тайных областей, где одно неотличимо от другого. Адирондаки заполонили меня.